Александр Твардовский

ВАСИЛИЙ ТЕРКИН: ГАРМОНЬ

По дороге прифронтовой,
Запоясан, как в строю,
Шел боец в шинели новой,
Догонял свой полк стрелковый,
Роту первую свою.

Шел легко и даже браво
По причине по такой,
Что махал своею правой,
Как и левою рукой.

Отлежался. Да к тому же
Щелкал по лесу мороз,
Защемлял в пути все туже,
Подгонял, под мышки нес.

Вдруг  –  сигнал за поворотом,
Дверцу выбросил шофер,
Тормозит:
–  Садись, пехота,
Щеки снегом бы натер.

Далеко ль?
 –  На фронт обратно,
Руку вылечил.
 –  Понятно.
Не герой?
 –  Покамест нет.
 –  Доставай тогда кисет.

Курят, едут. Гроб  –  дорога.
Меж сугробами  –  туннель.
Чуть ли что, свернешь немного,
Как свернул  –  снимай шинель.

 –  Хорошо  –  как есть лопата.
 –  Хорошо, а то беда.
 –  Хорошо  –  свои ребята.
 –  Хорошо, да как когда.

Грузовик гремит трехтонный,
Вдруг колонна впереди.
Будь ты пеший или конный,
А с машиной  –  стой и жди.

С толком пользуйся стоянкой.
Разговор  –  не разговор.
Наклонился над баранкой, –
Смолк шофер,
Заснул шофер.

Сколько суток полусонных,
Сколько верст в пурге слепой
На дорогах занесенных
Он оставил за собой...

От глухой лесной опушки
До невидимой реки  –
Встали танки, кухни, пушки,
Тягачи, грузовики,

Легковые  –  криво, косо.
В ряд, не в ряд, вперед-назад,
Гусеницы и колеса
На снегу еще визжат.

На просторе ветер резок,
Зол мороз вблизи железа,
Дует в душу, входит в грудь  –
Не дотронься как-нибудь.

 –  Вот беда: во всей колонне
Завалящей нет гармони,
А мороз  –  ни стать, ни сесть...
Снял перчатки, трет ладони,
Слышит вдруг:
 –  Гармонь-то есть.

Уминая снег зернистый,
Впеременку  –  пляс не пляс  –
Возле танка два танкиста
Греют ноги про запас.

 –  У кого гармонь, ребята?
 –  Да она-то здесь, браток...  –
Оглянулся виновато
На водителя стрелок.

 –  Так сыграть бы на дорожку?
 –  Да сыграть  –  оно не вред.
 –  В чем же дело? Чья гармошка?
 –  Чья была, того, брат, нет...

И сказал уже водитель
Вместо друга своего:
 –  Командир наш был любитель...
Схоронили мы его.

 –  Так...  –  С неловкою улыбкой
Поглядел боец вокруг,
Словно он кого ошибкой,
Нехотя обидел вдруг.

Поясняет осторожно,
Чтоб на том покончить речь:
 –  Я считал, сыграть-то можно,
Думал, что ж ее беречь.

А стрелок:
 –  Вот в этой башне
Он сидел в бою вчерашнем...
Трое  –  были мы друзья.

 –  Да нельзя так уж нельзя.
Я ведь сам понять умею,
Я вторую, брат, войну...
И ранение имею,
И контузию одну.
И опять же  –  посудите  –
Может, завтра  –  с места в бой...

 –  Знаешь что, –  сказал водитель,
Ну, сыграй ты, шут с тобой.

Только взял боец трехрядку,
Сразу видно  –  гармонист.
Для началу, для порядку
Кинул пальцы сверху вниз.

Позабытый деревенский
Вдруг завел, глаза закрыв,
Стороны родной смоленской
Грустный памятный мотив,

И от той гармошки старой,
Что осталась сиротой,
Как-то вдруг теплее стало
На дороге фронтовой.

От машин заиндевелых
Шел народ, как на огонь.
И кому какое дело,
Кто играет, чья гармонь.

Только двое тех танкистов,
Тот водитель и стрелок,
Все глядят на гармониста  –
Словно что-то невдомек.

Что-то чудится ребятам,
В снежной крутится пыли.
Будто виделись когда-то,
Словно где-то подвезли...

И, сменивши пальцы быстро,
Он, как будто на заказ,
Здесь повел о трех танкистах,
Трех товарищах рассказ.

Не про них ли слово в слово,
Не о том ли песня вся.

И потупились сурово
В шлемах кожаных друзья.

А боец зовет куда-то,
Далеко, легко ведет.
 –  Ах, какой вы все, ребята,
Молодой еще народ.

Я не то еще сказал бы, –
Про себя поберегу.
Я не так еще сыграл бы, –
Жаль, что лучше не могу.

Я забылся на минутку,
Заигрался на ходу,
И давайте я на шутку
Это все переведу.

Обогреться, потолкаться
К гармонисту все идут.
Обступают.
        –  Стойте, братцы,
Дайте на руки подуть.

 –  Отморозил парень пальцы, –
Надо помощь скорую.
 –  Знаешь, брось ты эти вальсы,
Дай-ка ту, которую...

И опять долой перчатку,
Оглянулся молодцом
И как будто ту трехрядку
Повернул другим концом.

И забыто  –  не забыто,
Да не время вспоминать,
Где и кто лежит убитый
И кому еще лежать.

И кому траву живому
На земле топтать потом,
До жены прийти, до дому, –
Где жена и где тот дом?

Плясуны на пару пара
С места кинулися вдруг.
Задышал морозным паром,
Разогрелся тесный круг.

 –  Веселей кружитесь, дамы!
На носки не наступать!

И бежит шофер тот самый,
Опасаясь опоздать.

Чей кормилец, чей поилец,
Где пришелся ко двору?
Крикнул так, что расступились:
 –  Дайте мне, а то помру!..

И пошел, пошел работать,
Наступая и грозя,
Да как выдумает что-то,
Что и высказать нельзя.

Словно в праздник на вечерке
Половицы гнет в избе,
Прибаутки, поговорки
Сыплет под ноги себе.
Подает за штукой штуку:
 –  Эх, жаль, что нету стуку,
Эх, друг,
Кабы стук,
Кабы вдруг  –
Мощеный круг!
Кабы валенки отбросить,
Подковаться на каблук,
Припечатать так, чтоб сразу
Каблуку тому  –  каюк!

А гармонь зовет куда-то,
Далеко, легко ведет...

Нет, какой вы все, ребята,
Удивительный народ.

Хоть бы что ребятам этим,
С места  –  в воду и в огонь.
Все, что может быть на свете,
Хоть бы что  –  гудит гармонь.

Выговаривает чисто,
До души доносит звук.
И сказали два танкиста
Гармонисту:
 –  Знаешь, друг...
Не знакомы ль мы с тобою?
Не тебя ли это, брат,
Что-то помнится, из боя
Доставляли мы в санбат?
Вся в крови была одежа,
И просил ты пить да пить...

Приглушил гармонь:
 –  Ну что же,
Очень даже может быть.

 –  Нам теперь стоять в ремонте.
У тебя маршрут иной.
 –  Это точно...
 –  А гармонь-то,
Знаешь что, –  бери с собой.
Забирай, играй в охоту,
В этом деле ты мастак,
Весели свою пехоту.
 –  Что вы, хлопцы, как же так?..

 –  Ничего, –  сказал водитель, –
Так и будет. Ничего.
Командир наш был любитель,
Это  –  память про него...

И с опушки отдаленной
Из-за тысячи колес
Из конца в конец колонны:
«По машинам!»  –  донеслось.

И опять увалы, взгорки,
Снег да елки с двух сторон...
Едет дальше Вася Теркин, –
Это был, конечно, он.

А.Твардовский. Василий Теркин.
Книга про бойца. Теркин на том свете.
Москва: Раритет, 2000.

Мишенные установки "Т-Медиа"
Стойка мишенная переносная универсальная СМПУ-3	Мишенный модуль "Призма"	Установка мишенная УМ-2Э "Противник"	Мишенный модуль "Биатлон"