Борис Башилов
Легенда, оказавшаяся правдой
На главную	В раздел "Страницы истории"	На страницу "История масонства"

Двадцатый век.
Все бездушней,
Все мрачнее жизни мгла.
Все страшней и все огромней
Тень Люциферова крыла.

А. Блок.

I

В 1899 году Вл. Соловьев выпускает знаменитое свое произведение “Три разговора”, где пророчески указывает, что мировое масонство выдвигает в качестве объединяющего начала “грядущего человека” — то есть Антихриста.

“Вскоре после появления книги “Открытый путь”, — пишет Соловьев, которая сделала своего автора самым популярным изо всех людей, когда-либо появлявшихся на свет, должно было происходить в Берлине международное учредительное собрание союза европейских государств. Союз этот, установленный после ряда внешних и внутренних войн, связанных с освобождением от монгольского ига и значительно изменивших карту, теперь уже не между нациями, а между политическими и социальными партиями.

Заправилы общей европейской политики, принадлежавшие к могущественному братству франк-масонов, чувствовали недостаток общей исполнительной власти. Достигнутое с таким трудом европейское единство, каждую минуту готово было опять распасться. В союзном совете или всемирной управе (Комите Перманент Универсаль) не было единодушия, так как не все места удалось занять настоящими, посвященными в дело масонами. Независимые члены управы вступали между собой в сепаратные соглашения и дело грозило новою войной. Тогда “посвященные” решили учредить единоличную исполнительную власть с достаточными полномочиями. Главным кандидатом был негласный член ордена, — “грядущий человек...”

Незадолго до смерти В. Соловьева Величко говорил:

“Я чую близость времен, когда христиане будут опять собираться на молитву в катакомбах, потому что вера будет гонима, — быть может менее резким способом, чем в нероновские дни, но более тонким и жестоким: ложью, насмешками, подделками, да и мало ли еще чем... Разве ты не видишь, кто надвигается? Я вижу давно вижу...” (В. Л. Величко. “Владимир Соловьев: Жизнь и творения”).

Скорую гибель России предвидит и выдающийся духовный пастырь России о. Иоанн Кронштадский:

“Если не будет покаяния у русского народа, конец мира близок. Бог отнимет у него благочестивого царя и пошлет бич в лице нечестивых, жестоких самозванных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами”.

Определение лорда Дюфферин, что: “Революция это когда внизу убийцы, а на верху самоубийцы”, является очень верным для всей эпохи царствования Имп. Николая II. Правительственные круги, все виды бюрократии, аристократия, Св. Синод, образованное общество, Орден Русской Интеллигенции, все составные элементы государства и общества в каком-то припадке духовного ослепления ведут Россию по пути национального самоубийства.

Правительство и общество, точно в каком-то оцепенении, наблюдали за зловещей деятельностью масонов и их подручных, не принимая решительных мер не только к ответному наступлению, но даже к решительной обороне.

Полиция мало интересовалась деятельностью русского и мирового масонства. Ген. Курлов, отвечая после уничтожения России, на запрос Бурцева, как он относится к “Протоколам Сионских мудрецов” писал:

“В свое время я, интересуясь этим вопросом, потребовал все имеющиеся по вопросу о масонстве документы от Департамента полиции. Мне ответили, что весь материал по этому вопросу относится ко времени, когда тов. министра внутренних дел был Оржеховский.

С тех пор ничего нового в департамент не поступало”. <1>

II

Представители русской интеллигенции всегда с возмущением отвергали версию о том, что мировое масонство имеет тайный план переделки мира, и что, желая переделать его, принимает активное участие в политических событиях. Известный философ Н. Бердяев в молодости бывший марксистом, а свою старость посвятивший сотрудничеству с масонской организацией “Имка”, в статье “Жозеф де Местр”, опубликованной в журнале “Путь” (Париж, 1926 г., № 4) сначала утверждает, что есть “плохое” и “хорошее” масонство и что в “хорошем” масонстве ничего плохого нет. “Толком никто ничего не знает о масонстве”, — пишет он.

“Ж. де Местр, бывший масон, признает, что есть масонство зловредное, революционно-разрушительное и направленное против Церкви и христианства. Таково, например, революционно-разрушительное иллюминатство немца Вейсгаупта. Согласно легенде, масонство есть мировой заговор, сатанинская мировая организация, которая все себе подчиняет и обращает все в орудие своих темных целей, скрытых от большей части своих масонов. Легенды этой нельзя ни доказать, ни опровергнуть”.

Но дальше сам же Н. Бердяев утверждает, что: “Масонство есть то, чем все пользуются”. “И сейчас по преимуществу пользуются им для целей не христианских, а антицерковных”.

Таким образом, сам Н. Бердяев, защищая масонство, признает, что “кто-то” пользуется сейчас масонством “для целей не христианских и антицерковных”.

В примечании к статье “Дневник Философа” Н. Бердяев пишет: “Я конечно, ни мало не отрицаю самого факта существования масонства и его иногда очень отрицательной с религиозной точки зрения роли (таков “Le Grand Orient de France”). Но масонство есть сложная проблема и она требует объективно-научного к себе отношения. В русской же среде сейчас царит зловещее в том отношении невежество”. (“Путь”, № 6).

Все разветвления масонствующего Ордена Русской Интеллигенции и большинство русских газет и журналов, (значительная часть которых явно или тайно издавалась евреями) всячески старались дезориентировать среднего русского человека в вопросе об истинных целях масонства и углубить “зловещее в том отношении невежество”.

“Так, “Еврейская Энциклопедия” (т. 10, СПБ, 1910 г.), писал в брошюре “Современное масонство” проф. А. Бронзов, поучает, напр., что “масонский союз имеет” самую возвышенную “цель: нравственно облагораживать людей на “превосходных” началах — правды, братской любви, равенства и взаимопомощи” (колонка 677)... Таким образом “деятельность масонства” сказывается “культурною, филантропическою в широком смысле этого слова” (колонка 679), если верить этому источнику (статья о “масонстве принадлежит Ю. Гессену, написавшему такую же в общем и для “Энциклопедического словаря” того же Брокгауза-Ефрона: полутом — 72; СПб. 1902.: Франк-масонство.)

В таком же духе высказывается и “Словарь П. Вейнберга (СПб. 1900 г. изд. 3-е, сто. 559), по которому “масоны имеют целью нравственное совершенствование людей и единение их... на началах равенства, правды и братской любви”... Имея, де, в виду “объединенное человечество”, масоны в качестве опоры для себя взяли “Ноевы законы, разделявшиеся всеми, конечно, и легшие, де, потом в основание Моисеевых, — и преследуют симпатичнейшую будто бы цель: приготовить “мирных граждан”, не имеющих ничего общего с “крамолою”, — развить широкую “благотворительность” (полутом 72-й, стр. 504, 508...), — осуществить “высокий нравственный идеал служения ближнему и душевной чистоты”. (Вейнберг, стр. 559) и т. п. (ср., напр., Т. Соколовской: “Русское масонство и его значение в истории общественного движения”: стр. 27, 28, 30 и многие другие)... Не мудрено, что масонство подобным образом понимаемому, сочувствуют многие и поныне (имеем в виду тех именно, кто увлекается якобы в действительности присущею масонству, высокой идейною его стороною, а не тех, кто стоит за масонство по другим побуждениям, какие будут ясны ниже). ...Но, несомненно, и ныне есть множество лиц, воображающих, что масонство (прошлой его истории мы не имели в виду раскрывать равно, как и выяснять подробностей современной его организации, масонских степеней, о чем скажем когда-либо после) — явление самое лишь мирное, преследующее невинные лишь и симпатичные цели, никому и ничем не угрожает и чуть ли даже не благодетельствует человечеству. Воображающих! И пусть себе воображают, пусть верят в масонскую голубиную чистоту, если остаются глухи к показаниям непререкаемых документальных данных, — если видя не видят и слыша не слышат. Пусть! И дай Бог, чтоб им лично, по крайней мере, не удалось дожить до печальных дней горького разочарования. А оно наступит... рано или поздно, если люди не стряхнут с себя еврейско-масонского “гипноза” и не выступят на самую энергичную и беспощаднейшую с масонами борьбу, — пользуясь христианским — несокрушимым оружием Христовым...”

Один из представителей эпохи окончательного распада национальной культуры, величаемой ложно “Серебренным Веком Русской Культуры”, Андрей Белый, пишет в своих мемуарах “Между двумя революциями” (Москва, 1934, стр. 316):

“Есть еще, стало быть, что-то присевшее за капитализмом, что ему придает такой демонский лик; мысль о тайных организациях во мне оживала; об организациях каких-то капиталистов, вооруженных особой мощью, неведомой прочим; заработала мысль о масонстве, которое ненавидел я; будучи в целом неправ, кое в чем был я прав; но попробуй заговорить в те годы о масонстве, как темной силе, с кадетами? В лучшем случае получил бы я дурака: какие такие масоны? Их — нет. В худшем случае меня заподозрили б в бреде Шмакова. Теперь, из 1933 года, все знают: Милюков, Ковалевский, Кокошкин, Терещенко, Керенский, Карташев, братья Астровы, Баженов, мрачивший Москву арлекинадой “Кружка”, то есть люди, с которыми мне приходилось встречаться тогда или позднее, оказались реальными деятелями моих бредней, хотя, вероятно, играли в них жалкую, пассивную роль; теперь обнаружено документально: мировая война и секретные планы готовились в масонской кухне...”

Первая попытка восстановления масонства

I

Для неискушенного взгляда масонство в России в начале двадцатого века, производило впечатление окончательно потухшего костра. Но это было обманчивое впечатление. Духовная зараза, усиленно внедрявшаяся с времен совершенной Петром I революции, продолжала развиваться тайно и давать свои губительные результаты.

После запрещения масонства в России, существовали масоны, члены и английского и французского масонства... “Тем не менее оно продолжало существовать, утверждает масонка Т. А. Бакунина, хотя и не как самостоятельная организация, а в лице отдельных членов иностранных лож, главным образом французских” (“Русские вольные каменщики”, 8). Бакунина говорит не всю правду. Существовали в России и масонские ложи, а не только отдельные масоны, члены иностранных масонских лож.

В “Заметках о масонстве”, изданных после революции кружком русских масонов в Англии указывается: “Известно, однако, что отдельные группы масонов, особенно розенкрейцеры, продолжали свою работу и даже посвящали новых членов в течение всей остальной части XIX века, причем в отдельных русских губерниях, особенно на Украине, существовали и секретные ложи”.

В рецензии на книгу Serge Hutin “Les Francs-Masons”, помещенной в № 1573 “Русская мысль”, Ю. Терапиано пишет:

“Во втором томе, посвященном русскому масонству, имеются сведения об учреждении в начале царствования Александра I Лабзиным так называемого “Тайного русского масонства”.

Лабзинские ложи объединили остатки новиковских лож, разгромленных при Екатерине II (дело Новикова и др.) с мистически настроенными молодыми масонами.

Несмотря на разрешение масонства, “Тайное русское масонство осталось тайным, т. е. не зарегистрировало официально своих лож, считая, что “нет прочных надежд на долгое свободное отправление работ в будущем”, — что в последствии и случилось.

Это традиционное русское “Тайное масонство”, с центром в Москве, просуществовало до самой революции 1917 г. не вступая в общение с “новым”, так называемым “думским масонством”, появившимся ко времени первой революции 1905 года и связанным с французским масонством порядка “Grand Orient de France”.

“Тайное русское масонство” до конца оставалось чуждым политики и отличалось глубоким религиозным и духовным настроением”. (?!?)

Бакунина тоже утверждает, что “хорошее” “Тайное русское масонство” не имело ничего общего с плохим думским масонством. “В начале XX века, пишет она, как известно, масонство в России было распространено довольно широко, но приобрело к этому времени, в связи с политическими условиями страны, характер карбонарства. Внутренней связи с прежним русским масонством оно не имело, и рассмотрение его поэтому не было моей задачей. Умолчание о членах лож этого периода было естественным еще и потому, что многие из них живы”. (Стр. 9). А в “Заметке о масонстве” изданной после революции в Лондоне русскими масонами находим следующее признание: “В начале текущего столетия интерес к масонству в России заметно оживился. На книжном рынке появился ряд солидных трудов по истории масонства (Пыпина, Барскова, Боголюбова, Мельгунова и др.). В столицах и некоторых провинциальных городах открылись новые тайные ложи разных систем и направлений”.

II

Интересоваться деятельностью и русского и иностранного масонства всех ритуалов, русской политической полиции и правительству следовало бы очень внимательно. “Характерной чертой русского масонства тех лет, — пишет в статье “Масоны в русской политике” меньшевик Г. Аронсон, — был, по-видимому, факт связанности его с французскими масонскими ложами”. В первую очередь с ложами “нехорошего” политического масонства Великого Востока Франции. Большинство русских масонов состояло членами французских масонских лож, главным образом членами лож Великого Востока Франции, известного своим атеизмом и революционностью. <2>

“Одним из самых ценных признаний Аронсона, пишет в статье “Русские масоны и революция” Г. А.......ко (“Согласие” № 99, Лос-Анжелес), — является признание зависимости русских масонов от европейских, главным образом от французской ложи “Великий Восток”. “Русские ложи, — пишет Аронсон, — как бы светили заемным светом с Запада”.

Спасибо, конечно за такой свет, но что это означает? Аронсон не расшифровывает загадочную фразу свою, однако она ясна и без его расшифровки. “Заимствованный свет” означает не только преклонение перед “заветами” французской революции, не только желание перестроить Российскую государственность по европейскому (французскому) образцу, но и признание главенства европейских лож, подчинение им. Было ли подчинение “чисто моральное”, как подчиняется ученик учителю, или подчинение согласно уставу лож, т. е. так, как второстепенная организация подчиняется организации главной? — такого вопроса Аронсон не ставит, он довольствуется “фактом связи” русских масонов с французскими масонскими ложами.

Этот “факт связи”, вернее “факт преданности” проявился даже в мелочах. Например: наша кадетская партия при образовании своем предполагала другое наименование, что-то вроде “партии правового порядка”, но по настоянию масонов назвалась “конституционно, демократической”. Сокращение получилось “Кадеты”. Французская ложа Великого Востока помещается в Париже на улице Кадет. Трогательная преданность, не правда ли?”

В настоящее время многие государства объявили свои коммунистические партии незаконными, так как они подчиняются организации, находящейся на чужой территории, выполняют ее приказания. Коммунисты, являются в первую очередь, подданными коммунистической партии и коммунисты Америки, Франции, Аргентины светят заимствованным светом из СССР. Масоны русские являлись в первую очередь подданными масонских лож, подчинялись указаниям организации, находящейся на чужой территории, “светили светом, заимствованным из Парижа и Лондона.

Русское масонство является лишь логическим завершением нашего западничества. Преклонение перед Европой, в частности перед Францией, перед “великой” французской революцией, перед ее “заветами”, перед республиканским парламентаризмом, (уничтоженным де Голлем), неизбежно привело к масонству “передовых” россиян. Перенимать — так перенимать все до конца, тем более, что (великую французскую) произвели французские масоны. Ни для кого не секрет, — Франция перед революцией была охвачена масонскими ложами: их было более 600. Революция удалась! Почему не перенять такую замечательную штуку? Все революционные вожди во Франции были масонами! “Вот бы и нам!”

Одна часть русских масонов преклонялась перед радикальными западными идеями 18-го века, другая — перед еще более радикальными западными идеями 19-го века. В революции всегда побеждают более радикальные “идеи”, победил Ленин. Но ничего русского не было ни в идеях 18-го, ни в идеях 19-го века. Главная беда России была в “заимствованном свете”. Так можно заключить при внимательном чтении статей Аронсона.

III

Самый ранний этап восстановления русского масонства в более широком масштабе связан с именем Ковалевского, представителя старой масонской семьи. Насколько мне известно, — пишет И. В. Гессен, — Ковалевский был родоначальником русского масонства конца прежнего века. Русская ложа, отделение французской “Ложи Востока” была им торжественно открыта, по всем правилам обрядности, а через несколько лет, ввиду появившихся в “Новом Времени” разоблачений, была — за нарушение тайны — усыплена надолго и вновь воскресла уже в нынешнем веке” (И. В. Гессен. В двух веках).

“После Франко-русского союза 1890 года, — указывает В. Ф. Иванов в своем исследовании о деятельности русского масонства, — “Великий Восток Франции” становится лабораторией русского масонства. Русские политические эмигранты нашли себе гостеприимный приют главным образом в масонских ложах. В 90-х годах прошлого столетия при содействии “Великого Востока Франции” в Париже был организован специальный колледж для подготовки русских революционных деятелей. Многие из профессоров этого колледжа М. М. Ковалевский, Трачевский, Амфитеатров, а также ученики их сделались масонами.

Проповедниками прикладной революционной науки в Сорбонне в течение нескольких десятков лет были профессора истории Олар и Сеньбес, труды которых усердно изучались не только в русских университетах, но даже в военных академиях. Восхваляя заслуги Олара на публичном заседании интернационального-масонского общества Лига прав человека и гражданина (вице-президентом которого ныне состоит П. Н. Милюков) в октябре 1920 года, его близкий друг, проф. Виктор Баш выразился так:

— Вот уже 20 лет как на лекциях Олара присутствовали тысячи русских студентов, учившиеся тому, как делать революцию.

На последовавшее по этому поводу возражение одного из присутствовавших, возмущенный Баш воскликнул:

— Троцкий посещал его лекции в продолжении пяти лет (стр. 434).

После гибели России французские масоны открыто признали, что они руководили политическим русским масонством.

На собрании представителей всех лож, образующих Великую ложу Франции в 1923 году, один из масонов высшей степени сказал: “Я должен напомнить, что русские, — представителем которых мы имеем здесь брата Кузьмина-Караваева, — приготовили под защитой нашего храма, с помощью Высшего Совета Великой Ложи Франции, большую ячейку-мать Славянского Масонства... Посетив их ложу... мы увидели людей, которые не только являются простыми масонами, но которым предстоит стать вождями, способными, как только они вернутся в свою страну, быть создателями Образцовой масонской организации. Мы гордимся сознанием, что были вдохновителями этого чудного движения, которое быть может внесет некоторый порядок и братство в большую измученную страну”. (Конвент Великой Ложи Франции, 1923, стр. 114).

На этом же Конвенте представитель русской ложи “Полярная звезда” брат Кузьмин-Караваев, в прошлом генерал и профессор Военно-юридической Академии, признался в том, что русские масоны перед революцией принадлежали и к Великой Ложе Франции: “Все мы, русские беженцы, — ваши ученики, мы учимся быть хорошими масонами, чтобы исполнить масонский девиз: “Свобода, Равенство и Свобода”!

Одержимость идеей революции

“Россия, представляется огромным буйволом, съевшим, какую-то “гадину-козулю” с травою: и отравленный ею он завертелся в безумном верчении”. В. Розанов. Опавшие листья.

I

Многолетняя безумная работа по расчеловечиванию русских верхов и низов, проводимая с бесовской одержимостью всеми разветвлениями Ордена Р. И.: либеральными, радикальными и революционными, по выкорчевыванию остатков национального и государственного инстинктов, веры в Бога, инстинктивной приверженности к Самодержавию, дала в начале царствования Императора Николая II свои страшные плоды. Значительна часть русских верхов, тех, которые в органически развивающихся государствах всегда, худо или плохо, исполняют роль водителей нации, оказывается попавшей во власть навязчивой идеи разрушения Самодержавия, то есть — единственного, что еще объединяло разъеденные европейскими идеями, как сифилисом, верхи русского общества.

Верхние слои русского общества, и в первую очередь Орден Р. И., тяжело заболел психически. Все умственные увлечения, все действия их, носят признак явной психопатии, ярко патологический оттенок. Наступила пора всеобщей маниакальности. Оправдались мечты автора книги “Опыт философии русской литературы” Андреевича, грезившего о том времени, когда Россия станет напоминать умственными эпидемиями Средневековую Европу.

“Когда умственно нормальный человек, — писал я в т. VIII “История русского масонства”, — знакомится с “идейными исканиями” членов Ордена Р. И., он сразу по горло погружается в трясину философской и политической патологии. От философских и теорий и политической практики членов Ордена несет патологической атмосферой сумасшедшего дома, в котором навек заключены неизлечимые безумцы”.

Масонский идейный сифилис, которым заразили интеллигенцию основатели Ордена Герцен, Белинский и Бакунин, оказался неизлечимым. “Вспоминая прошлое, — пишет Ф. Степун (“Бывшее и несбывшееся”, I, 62), — иной раз трудно удержаться от мысли, что все наше революционное движение было каким-то поветрием, сплошным бредом, не объяснимым ни социально-политической отсталостью русской жизни, ни особой чуткостью русской души к несчастьям ближнего, а скорее всего поветрием, некоторой эпидемической болезнью сознания, которая заражала и подкашивала всех, кто попадался ей на пути”.

То, что один из героев “Подростка” Крафт говорит про членов известного ему революционного кружка: “Они не глупее других и не умнее; они — помешанные, как все”, можно сказать, не боясь ошибиться, про высшие и образованные круги России и, в первую очередь про Орден Р. И.

Большинство членов Ордена, унаследовало все дурные черты основателей Ордена: это были (говорим о прослойке идеалистов) люди обладавшие, как и Белинский, удивительным спокойствием совести и самые торопившиеся люди России. Как и Герцен, умственно они рождались эмигрантами, хотя и всю жизнь жили в России, были европейцами, никогда не видав Европы, гражданами подготовляемого масонами мира, но не гражданами России. Как и Герцен верили в “алгебру революции”, которая “необыкновенно освобождает человека и не оставляет камня на камне от мира христианского, от мира преданий, переживших себя”. Как и Белинский, они посылали “к черту метафизику” и признавали только мистику всеисцеляющего прогресса. Как Бакунин, были заражены революционным и социальным утопизмом, который не переставал пылать жутким пламенем в душах членов Ордена со все нарастающей силой. Все восторженно тянулись к всеобщему равенству, то есть к равнению на самого низшего. Как Герцен, стремились к выполнению невыполнимого — к утопии, и как и Герцена, — большинство интеллигентов не могла бы удовлетворить никакая действительность, ибо никакая действительность не могла подойти к их утопическим, неосуществимым идеалам человеческого рая на земле.

Оторванность от народных верований и традиций порождала необузданное социальное и политическое фантазерство. Русская интеллигенция не обладала тем Необходимым умным пессимизмом, не верящим в возможность построения земного рая, без которого, по утверждению французского социолога Сореля, невозможна никакая реальная политика. “...есть два вида идеализма: один глубокий, почвенный, здоровый и творческий, вырастающий из духовного опыта; а другой — мелкий, беспочвенный, химерический и доктринальный, который не созерцает, а фантазирует, который “знает” такое, чего он решительно не знает и заменяет опытную уверенность — нетерпимой самоуверенностью. Русской интеллигенции в XIX и в XX веке не хватало истинного идеализма; она жила химерическими доктринами и именно вследствие этого пришла к революции и социализму” (И. Ильин. Наши Задачи.).

Про русских интеллигентов давно уже было сказано: “Они знают, чего не хотят, чего хотят они не знают”. “Оптика революционной воли, — как верно подметил Степун в “Бывшее и несбывшееся”, — всегда мечтательна и одновременно рационалистична, то есть утопична. Строя планы своих действий, набрасывая и вычерчивая в сознании контуры будущего, революционеры-утописты невольно принимают картографические фантазии за живую картину будущего”.

II

Как верно пишет автор предисловия к брошюре “Масонство во Франции”, — “Нам, русским, совершенно неизвестно, что представляет из себя, вообще говоря, современное масонство. Правда, мы читали когда-то в романах В. Соловьева, и Писемского о масонах, которые существовали в России в конце XVIII в. и в начале XIX века и особенно были в моде при Екатерине II и Александре I. Но в памяти подавляющего большинства русских, масонство рисуется, скорее как какая-то праздная блажь высших кругов тогдашнего общества, заключающаяся больше в шутовских церемониях масонских посвящений, нежели в серьезной деятельности, преследующей серьезные политические цели. Все это представлялось и представляется многим и до сих пор, настолько несерьезным, что интересоваться масонством могут только отсталые и совершенно невежественные люди.

Вот, примерно, мнение большинства представителей русского образованного общества и интеллигенции, существовавшее в России о масонстве до революции. И когда после первой революции 1905 года, исследователи современного масонства, стали пытаться доказать всю серьезность политического масонства, то большинство представителей образованного слоя и интеллигенции брезгливо отбрасывали книги и брошюры о масонстве и его роли в современном мире, как тенденциозную галиматью антисемитов и черносотенцев”.

Поэтому факты, приводимые С. Мельгуновым в книге “На путях к дворцовому перевороту” в главе “Масоны”, о роли русских масонов в подготовке Февральской Измены, приобретают особое значение. Эти акты приводит не русский “черносотенец”, а русский “прогрессивный интеллигент”, который сам признается, что раньше он не верил, что русское масонство ведет тайную подрывную работу против царской власти.

“В широких общественных и литературных кругах, — пишет С. Мельгунов, — так привыкли к фантасмагории о жидо-масонской интриге, которая творилась создателями всякого рода “Протоколов Сионских Мудрецов”, что с недоверием относится к факту существования масонских организаций в дореволюционной России. Загадочное явление казалось мифом и легендой, и вдруг это оказывается действительностью. Такую метаморфозу испытал в эмиграции обозреватель “Сегодня” г. Вольский, прочитав новую книгу Щеголева “Охранники и авантюристы”, в одной из глав которой воспроизводятся донесения кол. асессора Алексеева, посланного в 1910 году в Париж Департаментом полиции для изучения масонства и связей русских масонов с западно-европейскими братьями. Нашему обозревателю никогда не приходило в голову, что под “черносотенной романтикой”, под всем этим “вздором” может оказаться реальная подкладка. Прочитав еще воспоминания Бонч-Бруевича в “Звезде” о Кропоткине, автор нашел новое подтверждение того, чему раньше верилось с трудом. Значит, интерес Департамента полиции к масонским делам был не праздный и не случайный! То, что раньше встречалось с насмешкой, получило ныне серьезный смысл. Масонство оказалось “большой революционной силой”.

Упорные уверения всех выдающихся и рядовых членов Ордена Р. И., что политические замыслы мирового масонства — это сплошной маниакальный бред антисемитов и черносотенцев достигли своей цели — усыпили бдительность и иерархов Православной Церкви и правящих кругов. В царствование Императора Николая II, мало кто придавал значения политической деятельности масонства и тех, кто, скрываясь в тени, руководил им.

— Как? Масоны? — говорят они.

— Мы знаем в годы первой мировой войны о распутинской клике, имевшей связи при царском дворе, мы слышали о великих князьях и генералах, пытавшихся уговорить Двор пойти на компромисс с Государственной Думой. Широко известно было о политических домогательствах кадет, о выступлениях трудовиков и социал-демократов. В газетах мелькали имена ведущих русских политиков: А. И. Гучкова, П. Н. Милюкова. Но о масонах ничего не приходилось ни слышать, ни читать. Может быть, только о... “жидо-масонах”, об этой фантасмагории, сочиняемой в черносотенной печати и в тайной полиции, над которой принято было смеяться?”

И над которым всегда смеялись и издевались...

Про всех членов Ордена Р. И. можно сказать то, что сказал следователь в “Преступлении и Наказании”:

— “Тут книжные мечты-с, тут теоретически раздраженное сердце”.

И каждого отдельного настоящего русского интеллигента можно охарактеризовать так же словами, которыми Достоевский характеризует Шатова, как “одно из тех русских идеальных существ, которых вдруг поразит какая-нибудь сильная идея и тут же разом точно придавит собой, иногда даже навеки. Справиться с нею они никогда не в силах, а уверуют страстно и вот вся жизнь их проходит потом как бы в последних корчах под свалившихся на них и наполовину уже совсем раздавившем их камнем”.

Теоретически раздраженное сердце превращало русского интеллигента в тупого, беспредельного фанатика, который воображал, что он единственный, который съел самую прекрасную политическую и социальную идею, но жестокая правда состояла в том, что не он съел идею, а идея съела его.

Фанатизм порождал крайнюю нетерпимость ко всем инакомыслящим, следствием которой были нескончаемые “идейные войны” между сторонниками разных европейских идей, ибо как метко выражался Ив. Солоневич, в их “уме свирепствовал кабак непрерывно меняющихся мод”.

Вот племя! всякий черт у них барон!

И уж профессор — каждый их сапожник!

И смело здесь и вслух глаголет он,

Как пифия, воссев на свой треножник!

Фанатическое доктринерство исключало возможность серьезной полемики. Идейная полемика отдельных направлений Ордена Р. И. между собой и представителей этих идейных направлений с представителями русского образованного общества, как метко сравнивает Андреевич в “Опыте фил. рус. литературы”, всегда напоминала разговор турка с русским солдатом. Когда кончал говорить один, начинал говорить другой. Но так как турок не понимал по-русски, а русский по-турецки, то никто из собеседников ничего не понимал. На протяжении всей своей истории Орден Р. И. вел всегда все идейные споры именно подобным образом.

Приходится ли после этого удивляться признанию Г. Федотова:

“Каждое поколение интеллигенции определяло себя по-своему, отрекаясь от своих предков и начиная — на десять лет — новую эру. Можно сказать, что столетие самосознания русской интеллигенции является ее непрерывным саморазрушением. Никогда злоба врагов не могла нанести интеллигенции таких глубоких ран, какие наносила себе она сама, в вечной жажде самосожжения”.

И я сжег все, чему поклонялся,
Поклонился всему, что сжигал.

“За “идеалистами” — “реалисты”, за “реалистами” — “критически мыслящие личности” — народники тож, за народниками — марксисты — это лишь основной ряд братоубийственных могил”.

У всякого фанатика, исповедующего ту или иную теорию коренного переустройства мира, всегда отсутствует чувство предустановленной гармонии, чувство меры.

Всякий фанатик напоминает мне одну знакомую даму, на которую, как говорится в народе, по временам “находило”. Однажды я застал Марью Ивановну за тем, что она пыталась вставить кочергу в замочную скважину, которая имелась в двери, ведущей в ее комнату.

— Что Вы делаете, Марья Ивановна, — спросил я.

— Как что, — с негодованием ответила она, — неужели вы не видите?

— Вижу, но удивляюсь!

— Напрасно! Я открываю ключем дверь в мою комнату.

— А не кажется ли вам, что ключ слишком велик для замочной скважины?

— Я всегда открываю им дверь, — упрямо ответила Марья Ивановна.

Фанатики обычно всегда поступают так же, как и Марья Ивановна, с той только разницей, что Марья Ивановна только изредка заменяла ключ кочергой, фанатики же делают это всегда. Ключи, которыми они пытаются открыть двери в иной, более лучший мир, всегда обычно очень странные. “Ибо люди становятся рабами своих порывов, — говорил Цицерон, — как только они расстанутся с разумом; и малодушные уступают своей слабости, неосторожно устремляются в глубокие воды и не находят места, где бросить якорь”.

На путях превращения в... толпу

I

Падение влияния религии, авторитета Самодержавия, расширившиеся в неимоверной степени процессы атомизации высших слоев общества все более и более превращали общество в... толпу.

Там где нет скрепляющих, объединительных религиозных и политических идей, а все “объединительные” идеи ставят своей целью разъединение существующего, там нет уже общества в обычном понимании слова, там есть толпа, которая разбежится в разные стороны, когда будет подорвана последняя скрепляющая идея.

О великой скрепляющей русской национальной идее — идее Третьего Рима, редко кто вспоминает. Все разветвления Ордена Р. И. и образованного общества охвачены поветрием революционности. Мания улучшения мира, известная у немецких психиатров под именем “мания вельтфербессер”, охватывает чрезвычайно широкие круги, приняв характер одержимости.

Характернейшее состояние русского общества в царствование Имп. Николая II — это его всеобщая конфликтность. Каждый находится в идейном конфликте с кем-нибудь. У каждого в голове была своя Россия, понимаемая совершенно иначе, чем родными, соседями, сослуживцами и т. д. Всеобщих авторитетов, общих дорогих всем идей, привязанностей, симпатий не было. Каждый был сам себе философ, идеолог, историк, моралист, основатель своей собственной религии.

Каждая вновь организованная партия, общество, вскоре разъединялись, дробились, взаимоотталкивались. Процесс атомизации общества все разрастался.

А. Ренников в своих воспоминаниях “Минувшие дни” совершенно верно отмечает: “Самым же главным благоприятным обстоятельством для левой пропаганды была врожденная любовь русского интеллигентного человека к оппозиции, к кому бы то ни было и к чему бы то ни было, особенно если такая оппозиционность остается более или менее безнаказанной. В наши времена в оппозиции друг к другу были все: дети к отцам, зятья к тещам, председатели окружных судов к губернаторам, губернаторы к архиереям, чиновники к своему начальству, дьяконы к священникам, гимназисты к директорам, и вообще все-все подчиненные ко всем тем, кому приходилось подчиниться. Ясно, что объектом этой российской склонности сделалась прежде всего высшая правительственная власть”.

“Кроме всего перечисленного было еще одно обстоятельство, значительно облегчавшее революционную пропаганду в стране. Кроме оппозиции снизу вверх, от подчиненного начальствующему, или от одного ведомства к другому, быстрые успехи стала у нас делать и оппозиция членов сословия к своему же сословию, или членов социального класса к своему же классу. Дворяне были недовольны тем, что они дворяне, купцы — что они купцы. Петрункевичи не считали заманчивым оставаться в одном сословии с Пуришкевичем; князей Долгоруких не услаждал их титул при виде князя Мещерского. Купцам Морозовым были не по душе Прохоровы, Прохоровым — Рябушинские. Всем захотелось новой бессословной жизни, чтобы не встречаться с нежелательными людьми на общих собраниях.

Мечта о том блаженном будущем времени, когда мужика нельзя будет отличить от дворянина, купца от покупателя, а промышленника от потребителя — охватила умы малого и среднего калибра. И революционная печать с радостью подхватила эту мечту”.

Русский интеллигент не пожелал, внять мудрым голосам Гоголя, Достоевского, Кириевского, Леонтьева, Данилевского, о. Иоанна Кронштадского, Оптинских старцев, предупреждавших, что Орден Р. И. встал на опасную дорогу — поддался страстям ума. Ведь точно, не про Россию Николая I, а про Россию его правнука — Николая II говорил Гоголь:

“Уже ссоры и брани начались не за какие-нибудь существенные права, не из-за личных ненавистей — нет, не чувственные страсти, но страсти ума начались: уже враждуют лично из-за несходства мнений, из-за противоречий в мире мысленном. Уже образовались целые партии, друг друга не видевшие, никаких личных сношений не имеющие — друг друга ненавидящие. Поразительно: в то время, когда уже начали думать люди что образованием выгнали злобу из мира, злоба другою дорогою, с другого конца входит в мир — дорогою ума, и на крыльях журнальных листов, как всепогубляющая саранча, нападают на сердца людей повсюду. Уже и самого ума почти не слышно. Уже и умные люди начинают говорить, хоть против собственного своего убеждения, из-за того только, чтобы не уступить противной партии, из-за того только, что гордость не позволяет сознаться перед всеми в ошибке. Уже чистая злоба воцарилась на место ума”.

II

Император Вильгельм II в своих мемуарах “События и образы” вспоминает, что в 1895 году он сообщил русскому дипломату князю Лобанову, переданное ему из Парижа суждение, высказанное одним русским офицером, находившимся во Франции в качестве участника офицерской депутации. На вопрос одного французского офицера, уверены ли русские в победе над, немцами, бравый славянин ответил:

“Нет, мой друг, мы будем разбиты на голову; но что из этого? Зато у нас будет республика...”

“...Между тем этот офицер высказал только общее мнение русского интеллигента и русского общества”, — отмечает Вильгельм II.

В значительной части образованного общества, и почти среди всех принадлежавших идейно к Ордену Р. И. утвердилось ложное мнение, что Россию от “ужасов царизма” может спасти только революция, только свержение Самодержавия. “Таков уж был дух времени, — вспоминает в “Бывшее и несбывшееся” Ф. Степун, — самая таинственная, самая неуловимая и все же реальная сила истории”.

“По моим наблюдениям, — в конце XIX века и еще более в начале XX в каждой русской семье, не исключая царской, обязательно имелся какой-нибудь более или менее радикальный родственник, свой собственный домашний революционер. В консервативных — дворянских семьях эти революционеры бывали обыкновенно либералами, в интеллигентски-либеральных — социалистами, в рабочих — после 1905 года — иной раз и большевиками. Нельзя сказать, чтобы все эти тайные революционеры были людьми идеи и жертвы. Очень большой процент составляли снесенные радикальными ветрами влево талантливые неудачники, амбициозные бездельники, самообольщенные говоруны и мечтательные женолюбы (левая фраза тогда очень действовала на русских женщин). Через женолюбов разлагалась обычно самая консервативная часть всякого общества — женщины”.

Русская интеллигенция почти вся поклонялась кумиру революции. “Нынешнее молодое поколение, — писал С. Франк в “Падении кумиров”, — созревшее в последние годы, после рокового 1917 года, и даже поколение, подраставшее и духовно слагавшееся после 1905 года, вероятно, лишь с трудом может себе представить, и еще с большим трудом внутренне понять мировоззрение и веру людей, душа которых формировалась в т.н. “эпоху самодержавия”, т. е. до 1905 года. Между тем, вдуматься в это духовное прошлое, в точности воскресить его — необходимо; ибо та глубокая болезнь которою страдает в настоящее время русская душа — и при том во всех ее многообразных проявлениях, начиная от русских коммунистов и кончая самыми ожесточенными их противниками — и лишь внешним выражением которой является национально-общественная катастрофа России; — эта болезнь есть последствие или — скажем лучше — последний этап развития этого духовного прошлого. Ведь доселе вожди и руководители всех партий, направлений и умственных течений — в преобладающем большинстве случаев, люди, вера и идеалы которых сложились в “дореволюционную эпоху”.

В ту эпоху преобладающее большинство русских людей из состава т.н. “интеллигенции” жило одной верой, имело один “смысл жизни”: эту веру лучше всего определить, как веру в революцию. Русский народ — так чувствовали мы — страдает и гибнет под гнетом устаревшей, выродившейся, злой, эгоистичной, произвольной власти. Министры, губернаторы, полиция — в конечном итоге система самодержавной власти во главе с царем — повинны во всех бедствиях русской жизни: в народной нищете, в народном невежестве, в отсталости русской культуры, во всех совершаемых преступлениях. Коротко говоря, существовавшая политическая форма казалась нам единственным источником всего зла. Достаточно уничтожить эту форму и устранить от власти людей, ее воплощавших и пропитанных ее духом, чтобы зло исчезло и заменилось добром, и наступил золотой век всеобщего счастья и братства. Добро и зло было тождественно с левым и правым, с освободительно-революционным, консервативно-реакционным политическим направлением”.

Эпоха национального самоубийства

В “Опавших листьях” В. В. Розанов давал такую характеристику всякой революции:

“...Революция имеет два измерения — длину и ширину, но не имеет третьего — глубины. И вот по этому качеству она никогда не будет иметь спелого вкусного плода; никогда не “завершится”. Она будет все расти в раздражение, но никогда не настанет в ней того окончательного, когда человек говорит “довольно”! я счастлив. Сегодня так хорошо, что не надо завтра... Революция всегда будет надеяться только на “завтра”...: И всякое “завтра” ее обманет и перейдет в “послезавтра”. “Перпетум мобиле”, циркулюс витиосус, и не от беспечности, — куда! — а именно от короткости. “Конура”, “длинные цепи”, “возврат в конуру”, тревожный короткий сон.

В революции нет радости. И не будет. Радость — слишком царственное чувство, и никогда не попадается в объятия этого лакея. Два измерения: и она не выше человеческого, а ниже человеческого. Она механична, она материалистична. Но это — не случай, не простая связь с “теориями нашего времени”, это судьба и вечность. И в сущности, подспудная революция в душах обывателей, уже ранее возникшая, и толкнула всех их понести на своих плечах Конта, Спенсера и подобных.

Революция сложена из двух пластинок: нижняя и настоящая, — горечь, злоба, нужда, зависть, отчаяние. Это — чернота, демократия. Верхняя пластинка — золотая: это — сибариты, обеспеченные и неделающие, гуляющие, неслужащие. Но они чем-нибудь “на прогулках” были уязвлены, или — просто слишком добры, мягки, уступчивы, конфетны, при том в своем кругу они — только “равные” и кой кого даже непременно пониже. Переходя же в демократию, они тотчас становятся “прими интэр парес”. Демократия очень и очень умеет “целовать в плечико”, ухаживать, льстить: хотя для “искренности и правдоподобия” обходится грубовато, спорит, нападает, подшучивает над аристократами и его (теперь вчерашним) аристократизмом. Вообще демократия тоже знает “где раки зимуют”. Что “Короленко первый в литературе своего времени” (после Толстого), что Герцен — аристократ и миллионер, что граф Толстой есть именно “граф”, а князь Крапоткин был именно “князь” и, наконец, что Сибиряков имеет золотые прииски, — это она и при всем “социализме” отлично помнит, учтиво в присутствии всего этого держит себя, и отлично учитывает. Учитывает не только как выгоду, но как честь. Вообще в социализме лакей не устраним, но только очень старательно прикрыт. К Герцену все лезли и к Сибирякову лезли; к Шаляпину лезут даже за небольшие рубли, которые он выдает кружкам в виде “сбора с первого спектакля” (в своих турне: я слышал это от социал-демократа, все в этой партии знающего, и очень удивился). Крапоткин не подписывается просто “Крапоткин”, “социалист Кр.”, “гражданин Кр.”, а “князь Крапоткин”. Не забывают даже, что Лавров был профессором. Ничего, одним словом, не упускают из “чести”, из тщеславия: любят сладенькое, как и все “смертные”. В то же время так презирая “эполеты” и “чины” старого строя...

Итак, две пластинки: движущая — это черная рать внизу, “нам хочется” и — “мы не сопротивляемся”, пассивная, сверху. Верхняя пластинка благочестивые Катилины; “мы великодушно сожжем дом, в котором сами живем и жили наши предки”. Черная рать, конечно, вселится в дом этих предков. Но как именно это — черная рать не только по бедности, но и по существу бунта и злобы (два измерения, без третьего), то в “новых домах” она не почувствует никакой радости, а как Никита и Акулина “в обновках” (из “Власти тьмы”); — “Ох, гасите свет! Не хочу чаю, убирайте водку!”

Венцом революции, если она удастся, будет великое... Уснуть.

Самоубийства, эра самоубийств...

И тут Крапоткин с астрономией и физикой и с “дружбой Реклю” (тоже тщеславие) очень мало помогут.

“Да, русская печать и общество, не стой у них поперек горла “правительство”, разорвало бы на клоки Россию и раздали бы эти клоки соседям даже и не за деньги, а просто за “рюмочку” похвалы. И вот отчего без нерешимости и колебания нужно прямо становиться в сторону “бездарного правительства”, которое все-таки одно только все охраняет и оберегает. Которое еще одно только не подло и не пропито в России”.

Так вот В. В. Розанову А. Блок в 1909 г. писал:

“...Современная русская государственная машина есть, конечно, гнусная, слюнявая, вонючая старость — семидесятилетний сифилитик, который пожатием руки заражает здоровую юношескую руку. Революция русская в ее лучших представителях — юность с нимбами вокруг лица. Пускай даже она не созрела, пускай чисто отрочески не мудра, — завтра возмужает. Ведь это ясно, как белый день!”

Скажите, чем этот истерический, бранный отклик А. Блока лучше истерического, бранного окрика Белинского на Гоголя. Что же удивляться, что А. Блок написал позже свои “Двенадцать” и с восторгом принял и февральскую и Октябрьскую революции. Также как и большинство русской интеллигенции, которая является истинным творцом сначала Февраля, а потом Октября, все надежды Блок возлагает на Апокалипсическую, все испепеляющую революцию.

“...Если есть чем жить, то только этим. И если где такая Россия “мужает”, то, уж конечно, — только в сердце русской революции и в самом широком смысле, включая сюда русскую литературу, науку и философию, молодого мужика, сдержанно раздумывающего думу “все об одном”, и юного революционера с сияющим правдой лицом, и все вообще непокладливое, одержимое, грозовое, пресыщенное электричеством. С этой грозой никакой громоотвод не сладит”.

* * *

Одержимость идеей революции всех высших слоев русского общества хорошо отображена масонкой Е. Кусковой в статье “Утопии, реальности и загадки” (“Современные Записки”): “Иван Иванычи всех мастей и видов бодро выступили в революцию 1905 года. Они устраивали банкеты, писали резолюции, посылали депутации, — одним словом действовали. Положение было совершенно определенное: все хотели перемен... О цене их никто не спрашивал: что будет стоить, то нужно и дать. Много ли, мало ли крови — разве с историей торгуются? Нужно...

...Союз в два этажа. В одном — земцы, дворяне, князья и графы. В другом — демократы, разночинцы. Есть и социалисты. Демократы и интеллигенция — на самых ответственных ролях: нелегальные все в их руках... Впрочем, и Рюриковичи не брезгуют “обманом” существующей власти: князь П. Д. Долгоруков — наш кассир. Он нелегально собирает деньги, нелегально передает их Струве, нелегально развозит по России журнал “Освобождение”. А когда в стенах всевыносящего Императорского Вольно-Экономического Общества заседает тайный совет Союза Освобождения и президент Общества, граф Гейден, случайно войдет туда, — картина. Граф, с его английской фигурой, с таинственной улыбкой, шепчет: “О, тут — таинство”, и тихо, тихо прикрывает дверь: он ничего не видел, он, граф Гейден, президент Императорского В. Э. Общества... Он ничего не видел... А в одном имении Могилевской губ. мне приходилось нередко встречать сначала губернатора, а затем и товарища министра внутренних дел, Эммануила Александровича Ватаци. При каждой встрече он неизменно спрашивал:

— Очередной номер “Освобождение” у вас уже есть?

— Еще нет. Но вам пришлют, — как всегда.

— Благодарю вас. Очень благодарю: журнал — более, чем своевременный.

И мы систематически рассылали из Петербурга свежие №№ “Освобождения” губернаторам всех губерний.

Помню в той же Могилевской губ. вице-губернатора, князя Вяземского. Муж мой в период “Освобождения” был выслан на четыре года в Могилев. Там у нас тотчас же (подчеркнуто ред.) образовался кружок: городской голова, покойный Езерский, высланные бундисты, социал-демократы. Тут же “прогрессивные” помещики, чиновники. Странная, бестолковая смесь, отрицателей старой России.

В 1904 году, весной, пришел к нам один из завсегдатаев этого кружка.

— С Вами очень хочет познакомиться князь Вяземский...

Князь Вяземский, вице-губернатор, от которого мы всегда добивались разных льгот для высланных... Свидание состоялось в частном доме...”

“...В этот замечательный период все было к услугам революции. Совершенно уверена, что ни один член “Союза русского народа” не мог бы найти квартиры для прятки своих прокламаций, если бы это ему было нужно. Революция, напротив, имела все. Не говоря уже о нас, освобожденцах, к услугам которых были и люди, и деньги, и квартиры, — и для революционеров более левых русские Иваны Ивановичи не закрывали своих дверей и своих кошелей. Купцы-миллионеры поддерживали террористов. Умеренные люди давали деньги на газеты, разлагавшие самодержавие. Любому бежавшему с каторги политику — приют, почет и уважение. Казалось, — весь дух России, весь до последнего атома, пропитан революцией...”

Победоносцев однажды сказал, что благодаря тенденциозности большинства органов русской печати “политическими интересами охвачены в России все, от государственного человека до сельского дьячка и до последнего гимназиста”.

Второй период развития масонства в 1903 - 1911 годах

I

Второй период развития масонства в царствование Имп. Николая II, охватывает 1903—1911 годы.

В царствование Имп. Николая II масонство второй раз было возобновлено не после революции 1905 года, а еще до нее, в подготовке которой масоны играли видную роль. В отчете Великого Востока Франции за 1903 год указывается:

“...Те несколько лож, которые существуют в России, изолированы и скрыты от взоров”.

Около 1905 года начинается более широкое посвящение русских, состоящих во Французских ложах. Большинство русских, как уже указывалось, состояло в ложах, находившихся в повиновении самого революционного и атеистического направления европейского масонства — Великого Востока Франции.

“Для ясности, — пишет С. Мельгунов, — надо установить только одно — официально (а не официально когда? — Б. Б.), русское масонство возродилось в начале 900-х гг. и связано было с французскими ложами. В 1908 году в Россию приезжали два высокопоставленных брата и возвели в соответствующие градусы находившегося в то время в тюрьме по делу газет “Радикал” прис. пов. Маргулиеса”.

В списке масонов, опубликованном “Антимасонской ассоциацией” среди 30.000 имен европейских масонов встречается значительное число имен русских масонов. В № одного из масонских европейских журналов был помещен отчет о приеме в ложу Великого Востока члена Первой Государственной Думы Кедрина. Во время посвящения Кедрина оратор ложи говорил “о необходимости доставлять страдающим русским средства “победить деспотизм”. Начиная с этого времени, Великий Восток Франции пошел по пути самого широкого содействия всем начинаниям русских масонов и революционеров.

В 1906 году в Петербурге открывается французская ложа “Космос”, члены которой: член первой Думы Кедрин, проф. Тимашев, Амфитеатров, Вырубов, Е. Вл. де Роберти, Ю. Гамбаров, Е. Аничков и др. возводятся в 3-ю степень мастера. В Москве, по данным С. Мельгунова, существовала ложа “Астрея” и по данным масона Телепнева ложа “Возрождение”.

Из доклада русского масона Б. Телепнева 6 октября 1922 г. в английской ложе “Кватуор Коранати” и из других данных известно, что наибольшее число масонов было среди членов Конституционно-демократической партии, которая возникла в 1905 г. из масонского Союза Освобождения, основатели которого марксист П. Б. Струве и другие были видимо масоны. Принадлежность Струве и П. Милюкова к масонству тщательно скрывается до сих пор кадетами, но есть много данных, заставляющих предполагать это.

Брат Телепнев в упомянутом выше докладе, напечатанном позже в английском масонском журнале, пишет: “В начало 1906 г. в состав французских масонских лож было принято 15 членов русской конституционно-демократической партии (Ка-Де). По их возвращении в Россию, они основали две временные ложи: одну в Петербурге “Феникс”, другую в Москве”. В дальнейшем Б. Телепнев дополняет эти данные более пространными на основании сведений, полученных от одного из русских дипломатов-масонов. В статье, опубликованной в журнале “Ors Quatator Coronatorum” <3> масон Б. Телепнев пишет: “После того как были написаны мои записки, я получил интересные сведения о масонском движении в России в текущем столетии.

В начале 1906 года, около 50 русских, хорошо известных как по их положению, так и по их политической деятельности, вступили во французские ложи. Большинство из них принадлежало к конституционно-демократической партии, часть их сделалась членами Великого Востока, но большинство вступило в две ложи, руководимые Высшим Советом старинного Шведского ритуала — “Космос” и “Синайская гора”.

По возвращению в Россию, они образовали две временные ложи: “Полярная Звезда” в С. Петербурге и “Возрождение” в Москве. В мае 1908 года, обе ложи, были торжественно открыты, двумя членами Высшего Совета Великого Востока Франции, специально посланными для этой цели из Парижа”.

Утвержденным ложам, членами Высшего Совета Великого Востока Франции было предоставлено право создавать ложи “Великого Востока” в других городах России.

Ф. Хеггерт, автор вышедшей в Вене после войны книги (на немецком языке) “Из мастерской масонства”, ссылаясь на масонские источники, утверждает, что застрельщиками восстановления масонства в 1905 г. были кадеты — проф. Баженов и гласный Петербургской Государственной Думы М. Кедрин. Им и ряду других лиц “Великим Востоком Франции” было поручено возобновление “уснувшего” несколько лет назад, после неудачной попытки Ковалевского, русского политического масонства. По сообщению Хеггерта, когда число масонов в петербургских и московских ложах достигло ста, был образован Высший Совет из шести масонов, который стал руководить всеми действовавшими в России ложами Великого Востока Франции.

II

В созданные ложи были вовлечены видные представители интеллигенции, принадлежавшие к различным политическим направлениям: профессора, адвокаты, писатели, позже члены Государственной Думы, видные государственные чиновники, представители аристократии и военных кругов.

Была создана Военная ложа, в которую входили либерально и радикально настроенные офицеры.

Был масоном также и В. А. Маклаков. “Об участии В. А. Маклакова уже в этот ранний период, — пишет Г. Аронсон, — мы время от времени наталкиваемся в печати. В Париже, встретившись с Тырковой-Вильямс В. А. Маклаков сделал ей условный масонский знак”. “Маклаков, — вспоминает Тыркова в книге “На путях к свободе”, — в первый раз меня видел, да и моих гостей мало знал. Но это не помешало ему как-то мимоходом, среди шумного разговора, сделать масонский знак. В Париже я смутно слышала, что, как только началось Освободительное движение, профессор М. М. Ковалевский открыл в Париже русскую ложу. В нее вошли многие мои знакомые, включая моего товарища по судебному процессу Е. В. Аничкова. Кто еще был масоном я не знала и не старалась узнать, не придавая масонству серьезного значения, хотя их романтическая таинственность и дразнила мое любопытство. На масонство было принято смотреть, как на детскую забаву, и я, без малейших размышлений принимала этот взгляд” (стр. 200).

“О существовании женских масонских лож, узнала только заграницей. Что есть масоны среди кадет, я знала”.

Через созданные ложи, в России и заграницей, русские масоны начинают вести активную работу против правительства, через всевозможные законно существующие организации: через земства, городские думы, через учебные заведения, прессу и всевозможные общества и т. д.

III

Кроме русских лож в России существовали еще “украинские” ложи, немецкие ложи в Прибалтике, ложи в Финляндии и Польше. И надо думать, и специальные, тайные из тайных, ложи еврейские подчиненные еврейскому масонскому Ордену Бнай-Брит, в который принимаются только одни прирожденные евреи.

“В 1900 году, — пишет в очерке по истории русского масонства бр. Телепнев, — состоялся первый украинский масонский съезд (конгресс), он учредил I января того же года Великую Ложу Украины.

В 1919 году, после провозглашения независимой Украинской Республики, Великая Ложа Украины, официально объявила о своем существовании. Она объединяла семь главных лож, соответствовавших семи губерниям Украины, и как говорили, насчитывала около 6.000 членов.

Молодая Великая Ложа, вступила в братские сношения с Великим Востоком Италии, и посылала своих делегатов в другие страны.

Несчастный захват власти большевиками заставил украинские ложи снова; еще раз уйти в подполье, и спокойно, с похвальным мужеством, стараться поддерживать свою деятельность, оставаясь верными старым заветам масонства”.

М. Эрцбергер, тов. Министра Внутренних Дел Германии и Министр Пропаганды во время первой мировой войны пишет в своих воспоминаниях: “Немецкие ложи в Прибалтике имели близкие сношения с Немецким франк-масонством и не могли ни коим образом служить целям Великого Востока Франции”.

Оставим на совести Эрцбергера, категоричное утверждение, что немецкие ложи ни в коем случае не служили целям Великого Востока Франции, для нас его свидетельство важно только в том отношении, что оно доказывает о существовании в России особых немецких лож. Важно также его свидетельство, что в Польше существовали польские ложи, большинство членов которых были евреи. Подробнее об этом дальше. (См. М. Эрцбергер, “Пережитое в мировой войне”, Изд-во “Дейче Ферланг”, Лейпциг, 1920 г.)

Было ли русское масонство наивным и бутафорским?

I

Сведения, которыми мы располагаем о русском масонстве в царствование Имп. Николая II — весьма неполны и зачастую противоречивы: все они ведь в значительной степени базируются не на письменных документах, а на воспоминаниях современников. Воспоминания же писались долгое время спустя, уже после революции. Поэтому немудрено, что один свидетель называет одну дату, другой — другую, одну и ту же ложу называют по-разному, одну и ту же ложу относят к разным повиновениям.

Удивляться этому не приходится: когда имеешь дело с глубоко секретной организацией, противоречивость и неполнота сведений — дело естественное.

Внимательные читатели, надо полагать, уже заметили известную противоречивость и в приведенных нами сведениях. Данные, заимствованные из книги С. Мельгунова, брошюры масона В. Телепнева, его статьи в английском журнале и других источников, не всегда совпадают друг с другом и нуждаются в пояснениях.

С. Мельгунов — потомок старинной русской семьи, представители которой в течение нескольких поколений были масонами. Сам С. Мельгунов масоном не был, но наследственный интерес к масонству остался. С. Мельгунов написал историю русского масонства. История интересна по приведенным в ней материалам, но по характеру освещения деятельности русского масонства не выходит за пределы обычных интеллигентских работ на данную тему. История русского масонства трактуется, как безобидное возвышенное увлечение мистическими и филантропическими идеями масонства, сыгравшее значительную роль в формировании русской интеллигенции.

Трагическое крушение Российской Империи, в результате организованного русским масонством военного переворота, заставило С. Мельгунова пристальнее вглядеться в деятельность русского масонства в годы предшествовавшие военному перевороту в Верховной Ставке. Присмотревшись, С. Мельгунов обнаружил следы весьма активной заговорщической деятельности. Обнаружив, написал книгу “На путях к дворцовому перевороту”, в которой привел данные неопровержимо свидетельствующие об активном участии масонов в разного рода заговорах.

Но старые взгляды на масонство сыграли свою роль и помешали нарисовать обыкновенную картину преступной деятельности масонства, после самовольного возрождения его в начале столетия и в годы Первой мировой войны. С. Мельгунов не раз принижает размах деятельности масонства, то доказывает его “несерьезность”, то неумение скрыть свою деятельность от полиции и т. д.

С. Мельгунов собрал ценнейшие факты о деятельности русского масонства против династии и России, но сам же преуменьшает значение этих фактов, не делает тех выводов, которые они позволяют сделать. С одной стороны русские масоны, по его мнению, были “политически наивны”, слишком много внимания уделяли ритуалу, “не отдавая себе в нем отчета”. С другой стороны, Мельгунов не верит, что вся деятельность русских лож сводилась к одной масонской бутафории.

“Какое имело значение это первое возродившееся масонство? — пишет он. — Что делали братья помимо “нравственного усовершенствования”? Бывший “брат” Амфитеатров, возведенный неизвестно за какие заслуги в “мастера стула”, с большой развязностью вспоминал недавно о своем участии среди русских масонов во французских ложах Шотландского устава. Его “перемасонил” М. М. Ковалевский” (183).

С. Мельгунов не верит, что на вступление Амфитеатрова в масонство большую роль играл “интерес романтический”, интерес Пьера Безухова из “Войны и Мира”, влекший Амфитеатрова к масонству с юных дней”. “Последний магнит, — пишет Мельгунов, — представляется сомнительным, ибо в других тонах вспоминал бы в преклонном возрасте Амфитеатров “журавлиные танцы и азбуку глухонемых”, которыми он занимался в своей зрелой юности”. “В изложении Амфитеатрова, русское масонство приобретает какой-то бутафорский характер. Очевидно политические замыслы русских масонов были более глубоки”.

Да, политические замыслы русских масонов были более глубоки, чем пытается изобразить это Амфитеатров, и достигли они, в части реализации своих политических замыслов, несравненно большего, чем считает это С. Мельгунов.

Больших политических достижений русское масонство, по мнению Мельгунова, не могло иметь в силу отсутствия у русских масонов умения скрывать свою деятельность. “Возрожденное масонство, — пишет Мельгунов, — было нелегально в России. Однако имена, которые были названы теперь в зарубежной печати — Ковалевского, де-Роберти, Гамбарова, Вырубова, Амфитеатрова, Аничкова, Кедрина, членов французской ложи “Космос”, были известны, как имена масонские довольно широкому кругу. Но и другие масоны были известны полиции. И по очень простой причине. Разбирая архив московского Охранного Отделения в дни революции, я нашел там полный список членов московской ложи “Астреи” — очевидно, и в таинственном содружестве был свой осведомитель. В Москве “болтали”, — говорят старые масоны, то есть участники его в период 1906—1911 г. г. И действительно, кто в Москве не знал, например, что масоном является психиатр Баженов, кто только иронически не подсмеивался над его “столовыми ложами”.

“Не то было, — утверждают масоны, — в Петербурге, в ложе “Северная Звезда”, где собирались самые столпы русского масонства. Вели дело так конспиративно, что ничего не записывалось в трафаретные “протоколы”. Имена членов знали лишь “оратор” ложи М.С. Маргулиес и “секретарь” кн. Бебутов”.

Мельгунов считает, что все петербургские ложи тоже были известны и полиции, как и московские и поэтому не могли играть никакой серьезной роли. Мельгунов утверждает, что секретарь “ложи” “Северная Звезда” кн. Бебутов был связан с агентом полиции Манасевич-Мануйловым. “Вероятно от него Манасевич-Мануйлов получил и свои материалы о русских масонах”. Манасевич-Мануйлов был автором разоблачительных статей о масонах.

Конспирация была разоблачена. Может быть, поэтому “братья” и решили “уснуть” в 1911 году.

II

С. Мельгунов утверждает, что возрождение “уснувшего” будто бы в 1911 году масонства произошло лишь в 1915 году. “В 1915 г., — пишет он, — явилась мысль о возрождении масонских организаций. По-видимому, инициатива исходила из Киева. И цель была чисто политическая. Под внешним масонским флагом хотели достигнуть того политического объединения, которое никогда не давалось русской общественности. Объединение должно было носить характер “левый”. В сущности органического отношения к “уснувшему” масонству эта организация не имела, за исключением личных связей. Так, активную роль играл, между прочим, один из прежних масонов, член Думы, Некрасов. В организацию, по моим сведениям, входили представители разных политических течений до большевиков включительно.

О существовании этой организации я знаю уже потому, что меня туда звали. Среди знавших был покойный В. П. Обнинский. Н. И. Астров рассказывал, что звали и его — переговоры вели Н. Н. Баженов, С. А. Балавинский и одно из ныне здравствующих лиц. Случай еще приоткрыл мне несколько потаенную дверь. По некоторым намекам я догадался, между прочим, что в изданной в то время книге “Итальянские угольщики” помещен устав той русской масонской организации, о которой идет речь.

В масонстве 15 г. много было наивного. Люди говорили о ритуале, не отдавая себе в нем отчета. Для многих таинственность была своего рода психологической игрой. Я решительно отказался вступить в масонскую организацию, так как для подлинного объединения мне казались ненужными и запоздалыми традиционная внешность, быть может, для некоторых понятная там, где масонство как бы срослось с бытом (напр., во Франции). Масонская форма в российской обстановке не могла содействовать серьезному политическому объединению, потребность которого была так ощутительна и создать которое не удавалось. Партийные переговоры были сильнее “братской солидарности”.

С. Мельгунов пишет: “Я не могу сейчас вдаваться в воспоминания. Мои пояснения нужны были только для посильной характеристики типа той масонской организации, которая явилась на Божий свет в 1915 году. Так, по крайней мере, мне ее изображали, входившие в нее члены. Как чисто политическая, эта организация считалась правоверными масонами ложей “нерегулярной”, то есть не зарегистрированной по статуту. Итак, целью ее было как будто бы политическое объединение. Кто входил в основной кружок? Это трудно точно восстановить, так как масоны 15 года и по сие время скрывают свое участие, сохраняя “клятву” о конспирации”.

“В. А. Маклаков, — писал Мельгунов в примечании, — не скрывающий своего участия в более ранних масонских ложах, рассказывал мне, что, узнав от Кедрина о возникших в 15 году ложах, он, как посвященный в соответствующие степени, не отказался открыть ложу, согласно закону. Но формально ложа все-таки открыта не была”.

“Посильная характеристика”, как мы теперь знаем, была очень не точной. Свои представления о каком-то обрядовом масонстве, возобновившем свою деятельность в 1915 году Мельгунов переносил на лишенное всякой обрядности думское масонство. Мельгунов пишет, что он не вступил в масоны потому, что обрядность масонов казалась ему ненужной. Это выдает Мельгунова, что он не знал о давно уже существующем в России политическом масонстве, отпросившем всякую обрядность. Народный социалист и историк русского масонства Мельгунов был заметной личностью среди членов Ордена Русской Интеллигенции. И, если он не знал о существовании масонства отбросившего всякий ритуал, то это доказывает две вещи: во-первых, об исключительной тайности этого масонства, а, во-вторых, о том, что это масонство не желало вовлекать Мельгунова в члены своей организации. Маклаков к думскому масонству не принадлежал. “Маклаков, Балавинский и др.,— пишет Е. Кускова в письме к Вольскому, — к этому масонству не принадлежал. Они принадлежали к французским ложам совершенно открыто”. (Подчеркнуто мною. — Б. Б.).

С. Мельгунов к Думскому масонству подойти не мог ни в моральном, ни в политическом отношениях: он был слишком честен в моральном отношении и не достаточно подл и неразборчив — в политическом. Для думского масонства требовались люди более аморальные и более политически деморализованные. Вот почему Думское масонство и до 1915 года и в 1915 году не делало никаких попыток для вовлечения Мельгунова в свои ряды. В 1915 году “заманивали” Мельгунова, видимо, представители не Думского масонства, а обрядового масонства.

Умели или не умели хранить свои тайны русские масоны?

I

В записке “Русской Ложи Северного Устава” указывается: “...и хотя в огромном большинстве стран самое существование Ордена известно местным правительствам и ими разрешено, тем не менее, как по своему внутреннему быту, так и по своей деятельности Масонский Орден продолжает быть ТАЙНЫМ ОРДЕНОМ. Масоны не выносят своей работы на площади, не навязывают никому своих истин, ни перед кем не оправдываются и никого не считают своим судьей. Такова всегда была и есть их тактика, ибо тайна, их облекающая, справедливо почитается ими лучшим залогом успеха в их внутренней работе, не допуская земному шуму переступать их порог”.

Многие ложи умели не плохо хранить свои тайны и уделяли большое внимание конспирации. В параграфе 7, Устава ложи “Феникс” рекомендуется уделять большое внимание конспирации: “Условия существования Братства в стране, лишенной элементарных прав человека и гражданина, диктует необходимость особо строгого соблюдения секретного характера организации, как и в других странах, где масонство официально не признается и преследуется”. В другом пункте указывается, что “Кроме обычных способов распознавания братьев, соответственно степеням полученного ими посвящения, — знака, рукопожатия и священного слова, устанавливается особый секретный пароль, меняющийся каждые два месяца и сообщаемый лишь активным членам Ложи, в соответственной ритуальной обстановке председателем Ложи”.

Конспирация большинства лож была вовсе уже не так плоха, как это кажется С. Мельгунову. Преобладающее большинство лож всевозможных направлений сумело сохранить в тайне состав своих членов и данные о своей деятельности.

Что мы знаем, например, и в настоящее время, кто были членами лож розенкрейцеров? Кто из ближайшего окружения Царя, из числа высших придворных, высшей бюрократии и верхушки аристократии состоял в ложах “мистического”, мартинистского масонства, существовавших в Царском Селе, в Петербурге, в Москве и в Киеве? Что мы знаем (кроме очень немногих имен) о составе масонов руководивших “Освободительным Движением”, подготовивших революцию 1905 года? Что известно нам о персональном составе многочисленного политического “думского масонства”, возникнувшего после подавления революции 1905 года и подготовившего военный переворот в Верховной Ставке? Что? Почти ничего!

Мы должны признать, что русское масонство оказалось талантливым учеником мирового масонства, умело работать в тайне и умеет хранить свои секреты.

Сколько истерик ни устраивал Мельгунов Кусковой и другим знакомым масонам, однако, ничего конкретного они ему так ведь и не сказали.

Прав не Мельгунов, а автор книги “Россия накануне революции”, меньшевик Г. Аронсон, утверждающий, что главное разветвление русского масонства — политическое Думское масонство, было сверх-конспиративным. “Особенностью этой организации, — пишет он, — была прежде всего ее засекреченность, доходящая до того, что спустя много десятилетий ни один из ее участников не разгласил ни тайны ее состава, ни тайны ее деятельности” (стр. 109).

II

Мельгунову многое было неизвестно. Несмотря на все свои попытки добиться от знакомых масонов расшифрования деятельности русского масонства — это ему не удалось. В письме к Н. В. Вольскому от 15 ноября 1955 года известная русская масонка, Е. Кускова, видная деятельница, так называемого, “думского масонства” пишет: “Самый трудный вопрос о масонстве. Наше молчание было АБСОЛЮТНЫМ. Из-за этого вышла крупная ссора с Мельгуновым. Он требовал от нас РАСКРЫТИЯ всего этого дела. А узнал он об этом от тяжко заболевшего члена его партии (хоть убей не помню его фамилию: на Л., народник очень известный). Мельгунов доходил до истерик, вымогая у меня (еще в России) данных и заявлял, что ему “все” известно. Я хорошо ЗНАЛА, что ему ничего неизвестно, как и Бурышкину. Потом он в одной из своих книжек сделал намек, что такое существовало”.

Намек на существование масонства в России С. Мельгунов сделал в книге “На путях к дворцовому перевороту”. Хотя в ней он и пишет, что масонство сыграло значительную роль, но, находясь под гипнозом утвердившейся в кругах русской интеллигенции мысли о “несерьезности” масонства, не один раз делает различные оговорки, которые преуменьшают действительный размах русского политического масонства и его роль в разрушении России.

Нельзя признать серьезным его довод, что масонство уже по одному тому не могло играть большого значения в политических событиях, что все ложи были известны полиции и среди масонов были агенты полиции. Полиции было известно меньшинство из существовавших лож — главным образом принадлежавших к, так называемому, традиционному обрядовому масонству. И есть основание думать, что некоторые ложи были рассекречены намеренно, чтобы именно на них сосредоточить главное внимание агентов полиции и таким образом отвлечь внимание от других, более тайных лож. История мирового масонства богата примерами, когда для отвлечения внимания общества и властей, помимо обычных легальных лож, создавались параллельно еще особые тайные ложи, или тайные ложи внутри уже существовавших лож. Тайная ложа внутри явной ложи, подлинно революционные и глубоко законспирированные, помимо безобидных лож, в которых практикуется нелепая и смешная обрядность — это самый любимый прием масонов.

Такая же картина была и в России до запрещения масонства. Вот что читаем мы в исследовании французского историка: “Французская культура в России”. После победы над Наполеоном, вернувшиеся из Франции гвардейские офицеры “не удовлетворялись существующими в России масонскими организациями, которые недостаточно отвечали их революционному настроению. Поэтому, прикрываясь существующими ложами, они основывают новые еще более тайные организации, преследующие уже чисто разрушительные цели”. <4>

“...Когда при Александре I подходящей системой масонства была признана шведская система, — пишет бр. Б. Телепнев, — многие масоны, особенно французского направления, не могли примириться с создавшимися “порядками и образовали самостоятельные тайные ложи и капитулы и в результате в июне 1821 года Заместитель Великого Мастера Великой Ложи “Астерия”, генерал-лейтенант и сенатор Егор Кушелев, возмущенный состоянием масонских лож в России, представил Государю обширный доклад, в котором умолял его или закрыть ложи совершенно, или реформировать их, введя строгую дисциплину, единую систему работ и централизацию управления... (см. “Заметки о масонстве”).

“Мы уже видели, — пишет А. Селянинов в “Тайная сила масонства”, — что кроме явных масонских мастерских-лож, в России существовали также тайные масонские мастерские. За военными ложами также скрывались тайные организации. (Напр., за военно-морской ложей “Нептуна” скрывалась тайная ложа “Гарпократа”). (См. отчет о лекции масонки Соколовской в “Земщине” № 534).

III

Этот же прием был по-видимому применен и в царствование Имп. Николая II. Помимо лож обычного обрядового масонства, не особенно скрывавших своего существования, существовали еще особо секретные ложи и особо секретное политическое масонство.

Любителей “психологической игры” и “журавлиных танцев” вовлекали в ложи обрядового масонства. Тех, которых не привлекала ни мистика, ни ритуал, вовлекали в особо секретные ложи политического масонства, преследовавшего цель разрушения царской власти любой ценой. Ложи, в которых отсутствовала не нравившаяся Мельгунову обрядность, существовали и их было в несколько раз больше, чем число открытых — “разоблаченных лож”.

“Но вот, с наступлением Февральской революции, — пишет Г. Аронсон, — казалось бы, должно было прекратиться засекреченное существование конспиративных кружков. Создалась обстановка, при которой на политической арене действуют открыто, под контролем общественного мнения легальные политические партии, со своими ЦК, с ежедневной печатью, со своими фракциями и представительством в муниципалитетах и земствах, в органах революционного самоуправления, таких, как Советы, наконец, во Временном Правительстве и во всех, созываемых им совещаниях или учреждениях со всеми их исполнительными органами. Зачем же и в этой обстановке сохранили свое существование масоны?

Естественно возникает у не масонов вопрос: почему в 1917 году сохраняли масоны свои конспиративные кружки при свете дня, — как это было во мраке ночи? Неужели они видели корректив к слабостям и недостаткам русской политики в том, чтобы закулисная и не носившая никакой ответственности “элита” взяла на свою совесть судьбы страны и революции и в своих засекреченных кружках решала и вязала все трудные вопросы о войне и мире, о власти и анархии, о корниловщине и большевизме. Вопрос этот не лишен значения в историческом и политическом разрезе. И теперь, когда все тайное постепенно становится явным, особенно остро этот вопрос задевает и волнует русских политиков, которые не принадлежали к масонским кружкам, но бесспорно играли роль в русской политике в эпоху Первой мировой войны и Февральской революции” (с. 120-121).

Какие масонские организации действовали в России?

I

Имеющее многовековой богатейший опыт работы по разложению христианства, христианской государственности и христианского общества масонство рассматривает себя как “духовную элиту”. Так именно и рассматривали себя и русские масоны всех повиновений. “Единственное, может быть, что в глазах масонов оправдывало их существование, — пишет Г. Аронсон, — это засекреченность организации, которая была продиктована, по-видимому, своеобразной философией масонов, “теорией элиты”, которую они разделяли, воззрениями, в которых, если угодно, даже были элементы вождизма. В обоснование этой теории был положен довольно верный факт весьма низкого уровня политической культуры в России, молодость, слабая организованность и незрелость политических партий” (стр. 120).

Общая картина развития масонства и связанных с ним политических, “культурных” и иных организаций такова. В начале царствования Имп. Николая II нелегально существовали, не прерывавшие своей деятельности с момента запрещения масонства, ложи Тайного масонства и ложи Розенкрейцеров и отдельные розенкрейцеры и масоны, состоявшие в различных иностранных ложах.

В 1901 году глава Ордена Мартинистов (“мистического масонства”) Папюс основывает в Царском Селе ложу “Крест и Звезда”, членами которой были высшие придворные чины и представители высшей аристократии и бюрократии и другие ложи.

Примерно в это же время, а, может быть, и ранее, было организовано несколько лож, входивших в повиновение Великого Востока Франции. Во всяком случае, в 1903 году, они, как это мы узнаем из отчета Великого Востока за 1903 год, уже существовали (см. выдержку из отчета на стр. 29).

В начале девятисотых годов расширяют свою деятельность различные оккультные группировки: теософы, антропософы, спириты, софианцы и т. д.

С начала девятисотых годов заграницей и в России действует руководимый масонами “Союз Освобождения”, который сыграл главную роль в организации революции 1905 года. Вскоре после подавления организованной “Союзом Освобождения” в союзе с сионистскими организациями, революции 1905 года возникают ложи Великого Востока Франции и Великой Ложи Франции и ложи так называемого “Думского масонства”, которое отбросило всю масонскую мистику и обрядность, и как правильно отмечает масонка Бакунина, носило “характер карбонарства”. Думское масонство, как указывают некоторые масоны, находилось в повиновении Великого Востока Франции.

Думское масонство, сыграло главную роль в разрушении России. Членами его организуются, Конституционно-демократическая партия, партия Октябристов, русская группа масонской международной организации Международно-Парламентского Союза, Прогрессивный Блок в годы Первой мировой войны — каковые ведут яростную подрывную работу внутри Государственной Думы всех созывов.

Период наибольшей активности русского масонства — это годы 1905—1911. Именно в эти годы создаются всевозможные масонские и около масонские организации: Христианский Союз Молодых Людей, скрывающийся за нейтральным названием о-ва “Маяк”, “Лига народных университетов”, “Лига народного образования”. Орден “Добрых Храмовников”, пекущийся неизвестно почему о трезвости русского народа и многие другие содействующие масонству организации.

На период же 1905—1911 гг. падает и организация большинства масонских и служащих масонству не русских организаций: еврейских, польских, латышских, эстонских, финских, грузинских, украинских, белорусских и армянских. Это период наибольшего расцвета деятельности масонских, около масонских и сионистских организаций, когда все масонские и находящиеся в орбите их влияния организации, развернули особо активную деятельность против Верховной власти.

II

Мельгунов главное внимание уделяет деятельности масонства в годы Первой мировой войны и только мимоходом, мельком, касается деятельности масонства в предыдущий период. Три ложи, которые он упоминает, принадлежали к Великому Востоку Франции. Но в России действовали ложи и других масонских ритуалов.

В период между революцией 1905 года и военным переворотом 1917 года в России работало большое число различных масонских ритуалов.

• Русские ложи тайного Новиковского мистического масонства.
• Русские ложи Розенкрейцеров.
• Ложи реформированного Папюсом мартинистского масонства.
• Русские ложи Великого Востока Франции.
• Русские ложи Великой Ложи Франции.
• Русские ложи, находившиеся в повиновении Высшего Совета старинного Шотландского масонства.
• “Думское масонство”, отказавшееся от всякой мистики и обрядности, носившее чисто политический характер и находившееся в повиновении Великого Востока Франции.
• Русские ложи ордена Добрых Храмовников.
• Русские ложи ордена Филалетов.
• Украинские ложи розенкрейцеров.
• Ложи Великой Ложи Украины, основанной 17 января 1900 года.
• Польские ложи различных повиновений.
• Ложи еврейского Ордена Бнай Брит.
• Немецкие ложи в Прибалтийских губерниях.
• Финские ложи в Княжестве Финляндском.
• Ложи грузинские, эстонские и ложи др. национальностей, среди которых мировое масонство всячески стимулировало, как и среди малороссов, сепаратистские стремления.

Итак, в России против Православия и Самодержавия работало по меньшей мере 16 различных масонских организаций.

III

Откуда, из каких источников взяты данные о существовании в России лож различных повиновений? Главным образом на основании масонских источников, сведений опубликованных в масонских журналах и книгах, брошюрах и сборниках, выпущенных русскими и иностранными масонами.

Факт существования тайного новиковского масонства, позже слившегося с реформированным Папюсом, устанавливается на основании данных, приводимых в книге масонки Т. Бакуниной (см. стр. 6).

О существовании лож Розенкрейцеров указывается в брошюре “Заметки о масонстве”, изданной в Лондоне кружком русских масонов после Февральской Измены (см. стр. 31).

Наличие лож реформированного Папюсом мартинизма, устанавливается на основании сообщений содержащихся в статье оккультиста Ю. Терапиано “Филипп и Папюс при русском Дворе” (“Русская Мысль”, Париж), в статье брата известной русской антропософки П. Бурышкина: “Филипп — предшественник Распутина” (“Новый журнал”) в книге известного Бурцева “Протоколы Сионских мудрецов — доказанный подлог” и в воспоминаниях других лиц).

Наличие русских лож Великого Востока Франции устанавливается на основании данных, приводимых И. В. Гессеном в его воспоминаниях “В двух веках” (см. стр. 10 настоящей книги), в Отчете Великого Востока Франции за 1903 год, в книге С. Мельгунова “На путях к дворцовому перевороту”, из доклада русского масона Б. Телепнева, опубликованного в английском масонском журнале (см. цитаты на стр. 30 и 31 настоящей работы).

Существование лож Великой Ложи Франции устанавливается на основании отчета Конвента Великой Ложи Франции в 1923 г., стр. 114.

Существование лож, находившихся в повиновении Высшего Совета старин. Шотландского ритуала, устанавливается на основании сведений масона Б. Телепнева (см. стр. 31). Видимо, Б. Телепнев ошибся и речь идет не о старинном Шведском, а о старинном Шотландском ритуале. После Февральской революции в Париже существовала особая русская консистория 32-го градуса древнего и принятого Шотландского Устава, к которой принадлежало 60 масонов, — четвертая часть всех русских масонов, живших в Париже. Консистория получила название “Россия” и была зарегистрирована Верховным Масонским Советом Франции под № 563. Это заставляет думать, что в своем докладе бр. Телепнев ошибочно назвал Старинный Шотландский Ритуал — старинным Шведским ритуалом. Но, может быть, что кроме лож Старинного Шотландского ритуала, существовали еще ложи подчиненные Шведскому масонству?!

Наличие лож особого “карбонарского” или думского масонства” доказывается данными приведенными в книге меньшевика Г. Аронсона “Россия накануне революции”, к которой приложены письма видной деятельницы “думского масонства” Е. Кусковой.

Наличие ложи и лож Ордена Добрых Храмовников устанавливается на основании сообщений в газете “Биржевые Ведомости” за 1909 год.

Наличие лож Ордена Филалетов устанавливается на основании сообщения бр. Телепнева в брошюре печати в 1910 году о лекции члена ордена Филалетов в Париже В. В. Авчинниковой (“Земщина” № 502).

Наличие особых украинских лож Розенкрейцеров видно из сообщения бр. Телепнева (см. стр. 7-ю наст. работы).

Наличие особых украинских лож доказывается сведениями, сообщенными в докладе бр. Б. Телепнева (см. стр. 6-7).

О наличии польских лож сообщает в своих мемуарах, такое хорошо осведомленное лицо как товарищ министра внутренних дел Германии и министр Пропаганды М. Эрцбергер и член Вел. Вост. Франции барон Сеншенель.

Ложи еврейского Ордена Бнай-Брит в России несомненно существовали. Если они существовали во всех остальных странах мира — не может быть, чтобы они не существовали в России, в которой жило большинство евреев и против правительства которой мировое масонство всех повиновений вело самый ожесточенный натиск. Но ложи Ордена Бнай-Брит были особо строго законспирированы. О существовании их не знали, надо полагать, не только русские, но и евреи, входившие в обычные “христианские ложи”. Но факт существования лож Бнай-Брита несомненен. Их не могло не быть. Более подробные доказательства о том, что они не могли не быть, приведем в соответствующем месте.

О наличии особых немецких лож, пишет в своих воспоминаниях М. Эрцбергер: “Немецкие ложи в Прибалтике имели близкое сношение с немецким Франкмасонством и не могли никоим образом служить целям Великого Востока Франции”.

Наличие финских лож в Великом Княжестве Финляндском устанавливается из материалов опубликованных финским масонством.

После отделения от России, в Латвии и Эстонии стали открыто существовать масонские ложи, существовавшие раньше нелегально.

Прямыми данными о наличии грузинских и армянских лож и лож других народностей в настоящий момент не располагаем. Но о том, что была, например, особая грузинская ложа или ложи можно предполагать с большим основанием. Твердо установлено, что масонами были видные революционеры, Чхеидзе, Гегечгори и городской голова Тифлиса Хатисов, принимавший участие в подготовке военного переворота, и ряд грузин из военных. Оказавшись за границей, грузины и другие кавказцы создали свою кавказскую ложу “Золотое руно”, а затем ложу “Прометей”. Надо думать, что такие особые кавказские ложи были и до революции.

Имеются серьезные основания предполагать, что в России имелись также особые масонские ложи, в которых состояли только лица, происходившие из тюркских народностей. Сепаратисты из числа этих народностей не могли не знать, что в перевороте в Турции большую роль играли масонские ложи, опиравшиеся на содействие Великого Востока Франции. И, вполне естественно, что и они могли захотеть опереться на такого испытанного врага России, как масонство.

Сколько масонских лож было в России?

Ответить на этот вопрос с большей или меньшей точностью — невозможно. Русские архивы, в которых можно обнаружить известные данные по этому вопросу, находятся в руках большевиков. Русские масоны, находящиеся заграницей, хранят молчание и сведения, которые имеются в масонских архивах — недоступны. Поэтому ограничимся пока тем, что приведем отрывочные, неполные сведения о числе масонских лож различных орденов, работавших в России в последнее царствование.

С. Мельгунов сообщает, что в 1906—1911 г. г. в Петербурге существовала ложа “Космос” и “Северная Звезда”, а в Москве — ложа “Астрея”. Были ли эти три ложи теми самыми ложами, которые упоминались в отчете Великого Востока Франции за 1903 год и о которых говорилось, что они работают скрытно от всех взоров, или были другие ложи — этот вопрос Мельгунов не уточняет.

Не уточняет этого вопроса и Г. Аронсон. Он ограничивается повторением имен лож названных Мельгуновым и приводит сообщение А. Тырковой, что в Париже существовала русская ложа, созданная проф. М. Ковалевским.

На самом деле лож было значительно больше. Масон Телепнев в брошюре “Заметки о русском масонстве” и в статье, помещенной в английском масонском журнале, упоминает еще о ложах “Синайская гора”, “Феникс”, “Возрождение”, “Полярная Звезда”.

В начале 1906 года “...в Петербурге, — пишет он, — была основана ложа “Полярная Звезда”, затем были основаны и другие ложи”. В 1908 году Петербургской ложе “Феникс” и московской ложе “Возрождение” по сообщению бр. Телепнева, после утверждения им двумя членами Великого Востока Франции “было даже дано право основывать ложи в других городах. Таким образом возникли масонские ложи в Нижнем Новгороде (“Железный перстень”) и в Киеве”.

Великий Мастер русского масонства М. С. Маргулиес в статье “Масонство в России за последние 25 лет” опубликованной в журнале французского масонства “Акация” (№ 16) сообщает несколько иные данные. Он пишет, что ложи “Полярная Звезда” и “Феникс” были созданы в 1909 году. И что в том же году была создана в Петербурге Военная ложа и ложи в Одессе и Киеве.

Вот известные нам имена лож обрядового масонства, находившихся в повиновении Великого Востока Франции и Великой Ложи Франции.

Вот имена лож мартинстского масонства: “Крест и Звезда в Царском Селе, “Апполон” в Петербурге, “Св. Иоанна” в Москве и “Св. Андрея” в Киеве.

Парижский отдел Швейцарского ордена Филалетов, по сообщению брата Телепнева, учредил в Петербурге две ложи — “Северная Пирамида” и “Северная Звезда”. Он же сообщает, что “очень интересная ложа существовала среди Русской Морской Лиги, она называла себя Филалетами”. Была ли это одна из названных выше лож или третья, особая ложа, — этого из сообщения бр. Телепнева понять нельзя.

Еврейско-польских лож было 6. Местопребывание и имена их установить не удалось. Украинских лож к моменту военного переворота было 7. Не удалось установить и число лож Ордена Розенкрейцеров, Добрых Храмовников, немецких лож и лож, созданных сепаратистами из числа населявших Россию народностей.

Больше всего было лож политического Думского масонства. “Чисто политическая организация, — пишет бр. Телепнев, — охватывала уже в 1913 и 1914 гг. до 40 лож”. Но позже, по его сведениям, часть лож закрылась и к началу Октябрьского переворота существовало только 28 лож.

Член же Великого Востока Франции бар. Сеншоль, сообщает другие данные. Он утверждает, что в 1915 году в России существовало 54 ложи в том числе 6 лож в Польше. (См. “Историческая справка об участии масонства в организации революционного движения”, “Двуглавый Орел” № за июнь 1922 г.). Входят ли в указанное число лож — только ложи обрядового и думского масонства, входившие в Вел. Вост. Франции или и ложи других повиновений — это неизвестно. Больше оснований предполагать, что бар. Сеншоль упоминает только ложи, находившиеся в повиновении Великого Востока Франции.

Попытки легализации масонства в России?

I

Видя бездействие правительства, Церкви и полиции, русские и иностранные масоны, осмелели и стали требовать легализации масонства в России. Так, масонка В. В. Авчинникова-Архангельская, читая 7 декабря 1910 года в “Обществе народных университетов” лекцию “Мировое масонство и карма Ордена Рыцарей Филалет в современной Франции” заявила, что: “Масонство уже давно стучится в дверь России и мы надеемся, что наконец мы добьемся легализации, так как Россия — страна конституционная, в которой должна быть допущена свобода совести, слова, печати и собраний”. (“Земщина” № 502).

Не один раз “русские политики”, ссылаясь на конституцию, обращались к Столыпину с ходатайством разрешить легальное существование масонства. Но Столыпин отказывал, мотивируя тем, что если утверждения масонов, что они занимаются только моральным самоусовершенствованием и филантропией верны, то эти задачи они могут отлично выполнять через существующие уже общества, контролируемые правительством, и нет никакой нужды в организации особых тайных обществ.

Если же тайные политические цели, которые преследует масонство, остались таковыми же, какими они были в момент запрещения масонства Имп. Николаем I, то нет никаких оснований отменять это запрещение.

Но, несмотря на неоднократные отказы, различные масонские и связанные с ним организации, продолжали обращаться с просьбами разрешить организовать свои отделения в России. Орден Добрых Храмовников несколько раз обращался с такой просьбой. “В сентябре 1908 года г. Вавринский приезжал специально в Россию, имел беседу с председателем Совета министров П. А. Столыпиным, в которой просил разрешить открыть отдел ордена в России. Несмотря на любезный прием и сочувственное отношение к основным идеям ордена, открыть отдел П. А. Столыпин не разрешил до тех пор, пока не изменятся обстоятельства”. <5>

В 1909 году глава Ордена г. Вавринский “вторично посетил министерство Внутренних дел, но там ему ответили, что правительство находит, что пропаганда идей ордена в России еще не представляет возможности”.

Потерпев неудачу, Добрые Храмовники решили действовать окольными путями. В отчете о присутствии главарей Ордена на Всероссийском Съезде по борьбе с пьянством вечерняя газета “Биржевые Ведомости” сообщала, что руководителям Ордена “удалось организовать группу лиц, пожелавших сделаться членами ордена. Так как в группу ВОШЛИ ОЧЕНЬ ВЛИЯТЕЛЬНЫЕ ЛИЦА, надеются что удастся добиться разрешения для открытия отдела. В противном случае будут сделаны шаги для легализации ордена в виде религиозной секты”.

II

Когда масонов и полумасонов гнали из России в дверь, они лезли в окно. Нерешительность, половинчатость позиции правительства по отношению к масонству и связанным с ним организациями очень облегчала проникновение в Россию. Правительство не имело никакой определенной, последовательной позиции к масонству.

Поскольку запрещение масонства в России оставалось в силе, казалось бы, и правительство и органы полиции, должны бы вести бескомпромиссную борьбу со всеми видами деятельности, как русских, так и иностранных масонов, на территории России. Но этого то, как раз мы и не видим. Правительство по отношению к усиленно наступавшему на Россию масонству, занимало такую же непобедоносную линию, как и по отношению к сионизму: не существовало никакой четкой, определенной позиции к масонству, как организации явно анти-христианской. Не было никакого плана активной борьбы против масонства, никакой определенной системы наблюдения за деятельностью масонов, масонских и полумасонских организаций; никакой целеустремленной контрпропаганды против усиленной пропаганды масонских идей в органах печати.

Когда изучаешь деятельность масонства в царствование Имп. Николая II, создается впечатление, что и правительство и органы охраны подпали под влияние интеллигентской пропаганды, которая убедила их, что все толки о том, что масонство ведет вместе с сионизмом уже много веков планомерное наступление на христианство — есть плоды большого воображения маньяков-антисемитов.

Если и предпринимались кое-какие меры против контрагентов масонства, различных политических группировок, партий и тех или иных обществ, то против самих масонов и масонских организаций никаких решительных мер не предпринималось. Масоны действовали совершенно открыто, на виду у всех. Немногочисленные органы печати и отдельные лица пытались привлечь внимание правительства и общества к масонско-сионистской опасности — но все напрасно. И то, и другое, как завороженные взглядом змеи кролики, не находили в себе сил, чтобы принять решительных мер к самозащите.

Это было то время, которое, еще в царствование Николая I, предчувствовал уже Гоголь. Когда сами христиане предали дело Христово и “Дьявол выступил уже без маски в мир”. Наступило то страшное время, когда: “Люди темные, никому неизвестные, не имеющие мыслей и чистосердечных убеждений, правят мнениями и мыслями умных людей, и газетный листок, признаваемый лживым всеми, становится нечувствительным законодателем его неуважающего человека. Что значат все незаконные законы, которые видимо, в виду всех, ЧЕРТИТ ИСХОДЯЩАЯ СНИЗУ НЕЧИСТАЯ СИЛА — и мир видит весь, и, как очарованный НЕ СМЕЕТ ШЕВЕЛЬНУТЬСЯ”.

Разгадка в том, что люди называющие и считающие себя христианами, перестали быть вместе с Христом. А кто не с Христом, тот против Него.

Евреи в русском масонстве

I

Спрашивается, зачем “Новому Русскому Слову” потребовалось нарушить табу о роли масонов в подготовке Февральской Измены? Зачем? Столько лет эта роль яростно отрицалась всеми разновидностями “прогрессивной печати” и, все, кто пытался осветить роль масонов в подготовке военного переворота, награждались эпитетами “черносотенца” и “маньяка”, всюду и везде видящих козни масонов. И вдруг — такой пассаж! Прогрессивнейший человек, социал-демократ Г. Аронсон, сначала в статьях, а затем в выпущенной им книге “Россия перед революцией” не только признает факт существования русского масонства и его активной деятельности, но даже в приложении к своей книги печатает чрезвычайно важные выдержки из писем активной деятельницы Думского масонства Е. Кусковой.

Почему это Г. Аронсону и М. Вейнбауму потребовалось разоблачать вдруг русских масонов? Какой тайный смысл этого явления? Весь тайный смысл статей Г. Аронсона “Масоны в русской политике”, как правильно разъясняет автор статьи “Масоны в русской революции” (“Согласие” № 99, Лос-Анжелес) состоит в том, чтобы свалить подготовку Февраля только на одних масонов — “гоев” по происхождению и доказать, что евреи почти никакого участия в деятельности русского масонства не принимали. Эта скрытая цель статей Г. Аронсона видна из следующих его рассуждений: “Нам осталось хоть в сжатой форме осветить два вопроса: 1) вопрос об участии евреев в масонском движении и 2) о русских масонах в эмиграции. И. Гессен в своих мемуарах, приводя известный ему фактический материал о масонах, приходит к выводу, что “безграничное влияние” и “происки”, которые приписывали реакционные круги со времени первой революции “жидомасонам”, необоснованы и что прибавка “жидо” — едва ли вообще справедлива. Гессен утверждает: “Насколько мне известно участие евреев в масонском движении было редким исключением и должен признать, что принадлежность А. И. Браудо к масонству мне объяснить трудно”. Действительно, он ограничивается только двумя именами масонов:: А. И. Браудо и А. Я. Гальперин. К ним, вероятно, надо прибавить адвокатов Е. С. Кальмановича и М. Г. Моргулиеса. Циркулируют слухи, что Г. В. Слиозберг был масоном, и быть может, в провинции, особенно в Северо-Западном крае, где возникли масонские ложи (Вильно, Витебск), среди них были и евреи. Но познакомившись ближе с составом и деятельностью масонских лож, видишь воочию, что все, время от времени получающие распространение толки о “жидо-масонстве”, являются сплошь выдумкой черносотенцев, сдобренной тайной полицией. В России, особенно в годы 1915—1917 функционировало политическое масонство, но в нем евреи играли самую ничтожную роль”.

Г. Аронсон излишне скромничает. Хотя бы уже потому, что большую роль в восстановлении масонства в России сыграл его соотечественник Маргулиес, назначенный руководителем восстановленного масонства. “В 1908 году, — пишет С. Мельгунов, — в Россию приезжало два высокопоставленных брата и возвели в соответствующие степени и градусы находившегося в то время в тюрьме по делу газеты “Радикал” прис. пов. Маргулиеса”.

М. С. Маргулиес давно был членом Великого Востока Франции, то есть самого революционного масонского Ордена из числа существующих в Европе. Уже будучи членом французской ложи он достиг 18-й степени посвящения, а в петербургской ложе “Полярная Звезда” он достиг 30-й степени.

Итак, главой масонов принадлежавших к ордену “Великого Востока Франции” оказывается был не русский, не поляк, не армянин, не грузин, не татарин, а соплеменник Аронсона. Одно уже это противоречит утверждениям Аронсона, что евреи играли в русском масонстве того времени весьма незначительную роль. Допустим, что возглавление русского политического масонства евреем Маргулиесом — случайность. Но ведь насаждение в России мистического масонства-мартинизма производилось тоже евреем, главой реформированного мартинизма Папюсом (Энкосс). Ведь это Папюс создал несколько мартинистских лож, в том числе одну в Царском Селе. В организации и политического и мистического масонства в России важную роль играли евреи, в одном случае русский, в другом — французский. Что это тоже случайность?

II

В своих статьях Г. Аронсон высказывает весьма нерешительное предположение о том, что кроме нескольких евреев, имена которых он назвал, может быть, какие-то евреи состояли еще в провинциальных ложах, в частности в Вильно и Витебске.

Не “может быть”, а не могли не состоять. И сионизм, и другие еврейские политические течения не только не запрещали, а одобряли пребывание как в “гоевском”, так и в чисто еврейском масонстве. <6> И странно было бы, если русские и польские евреи, по примеру своих соплеменников в других странах, не использовали такое мощное тайное средство политической борьбы, как различные виды масонства. И они, конечно, его использовали со свойственным им пылом и активностью. И в ложах Северо-Западного края и в “украинских ложах” в Малороссии, и в Польше, всюду, где были ложи “гоевского масонства” — членами этих лож были и евреи.

В Польше к концу Империи существовало 6 лож. Вот что пишет об их составе в своих воспоминаниях такое осведомленное лицо, как М. Эрцбергер, тов. министра внутр. дел Германии и министр Пропаганды во время Первой мировой войны, который через своих секретных агентов вел наблюдение за деятельностью масонских лож расположенных на территории противников Германии: “Польское франк-масонство, — пишет он, — составлено было лишь в ничтожной степени из польских элементов, состоя в подавляющем большинстве из польских евреев”.

Так же обстояло дело наверное и в “русских ложах” Вильно и Витебска и в “украинских ложах” Малороссии? Наверняка и в этих ложах было не мало евреев. Совершенно несомненно, что в масонских ложах русских, польских, “украинских” и других состояло отнюдь не два и не четыре еврея, а значительно больше.

III

Кроме “гоевского масонства” было в России также и особое еврейское масонство. Во всех частях мира давно существовало множество лож еврейского масонского ордена Бнай-Брит. Если они существовали повсюду, то надо предполагать, что они существовали и в России.

На это можно возразить, что Бнай-Брит создавал свои ложи только в тех странах, где масонство существовало легально, а в России оно, тем более еврейское, — не разрешалось. Это не есть возражение. Официальные запреты, как хорошо известно, никогда не останавливали ни масонов, ни евреев. Тем более еврейских масонов, всегда умевших отлично работать в условиях глубокого подполья.

Если русские, польские и “украинские” масоны не побоялись самовольно открыть тайные ложи, то почему же побоялись бы открыть их члены ордена Бнай Брит? Русское и польское еврейство ведь никогда не считалось с запретами русского правительства. Сколько раз последнее запрещало, например, кагал. И что же? Кагалы отлично существовали до конца Империи, под тем или иным названием, в той или иной форме. Вот что пишет, например, один из участников солидного насыщенного интереснейшими данными по истории русского еврейства сборника “Книга о русском еврействе”, изданного Союзом русских евреев в 1960 году в Нью-Йорке. “Однако евреям фактически удалось сохранить СВОЮ САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ ОРГАНИЗАЦИЮ, — пишет Б. Ц. Динур в статье “Облик русского еврейства”, — даже в пределах, установленных властью. Эта организация приняла форму обществ, учреждений, союзов, действовавших в согласии с установленными общими законами, правилами. Этим путем евреи, ОПИРАЯСЬ НА МНОГОВЕКОВУЮ ТРАДИЦИЮ, в конце концов СВЕЛИ НА НЕТ все правительственные планы”. (Подчеркнуто мною. — Б. Б.).

Правительственные же планы сводились к уничтожению особых руководящих центров еврейства, действия которых вступали бы в противоречие с действиями правительства. Если эти действия были сведены на нет, следовательно кагалы продолжали существовать, как своя самостоятельная организация. Если русскому еврейству, опираясь на многовековую традицию противодействия удалось сохранить свою самостоятельную еврейскую организацию, руководившую деятельностью всего русского еврейства, то ничего трудного для него не было создать и тайные, запрещенные законом, ложи ордена Бнай-Брит.

“Если мы сильны действием врассыпную, — писал Бикерман в “Вопросах еврейской жизни”, с. 159, — действием в чужих рядах и под чужими знаменами, — в партии к. д., или с.-д., или какой-либо другой... то это не значит, что еврейских организаций не должно быть, не значит также, что их не может быть вовсе. Где поскольку еврейские силы могут объединиться для живого дела, они объединяются: политическая борьба поглощает все силы, не оставляя втуне ни одного вида оружия”. И меньше всего русским и польским еврейством оставлено было втуне такое мощное оружие, как еврейское масонство.

“До революции 1917 года, — пишет в книге “Работа тайной полиции” видный работник Охранного отделения П. Заварзин, — самыми конспиративными партиями являлись те, которые создавались на национальных началах...” Особое внимание своею конспирацией и интенсивной работой обращали на себя: 1) еврейская партия “Бунд”, 2) армянская “Дашнак-Цуюн” и “польская социалистическая партия” (рев. фракция, стр. 54). И все эти сверх-секретные партии, можно утверждать без ошибки, были связаны с масонством. Если евреи в Польше составляли большинство членов в тайных польских ложах, то что мешало им состоять в таких же тайных ложах Ордена Бнай-Брит? Состояли ли евреи в тайных русских, польских или тайных еврейских ложах — риск был совершенно одинаков. Даже, наоборот, состоять в еврейских ложах было меньше риска в виду тысячевековой привычки у еврейства работать в тайных организациях.

Во всех странах к началу восстановления масонства в России орден Бнай-Брит имел сотню лож с десятком тысяч последователей. Спрашивается, мог ли обойти своим вниманием этот могущественный и широко распространенный орден именно Россию, где жило больше половины всего еврейства? Какие могут быть основания, чтобы заподозрить такое непонятное игнорирование орденом большинства еврейства? Абсолютно никаких!

Нельзя привести ни одного серьезного довода к тому, что Бнай-Брит, раскинувший свои ложи по всему свету, всюду где только живут евреи, вдруг отказался от желания создать свои ложи среди самой большой части еврейства в мире — еврейства русского. Едва ли такая конспиративная организация как Бнай-Брит, накопившая огромный опыт конспиративной работы испугалась трудностей создания нелегальных лож в Польше и России. И тайные еврейские ложи Бнай-Брита несомненно в пределах России существовали.

IV

Ряд фактов заставляет предполагать, что руководителем еврейского масонство в России был А. И. Браудо, директор одного из отделов Имп. Публичной Библиотеки в С. Петербурге. А. Браудо играл в России какую-то крупную неизвестную нам роль. Когда он умер в эмиграции, русские и еврейские политические деятели выпустили в 1937 году в Париже сборник, в котором на разные лады восхваляют заслуги Браудо. Но ПЕРЕД КЕМ эти заслуги? — не уточняется. Перед Орденом Бнай-Брит или перед Израильским Союзом? Или перед тем и другим вместе? Этого мы едва ли скоро узнаем, Но какие-то очень важные заслуги ПЕРЕД КЕМ-ТО ЕСТЬ. (Подчеркнуто всюду мной. — Б. Б.).

А. Браудо имел обширнейшие связи в России и заграницей. А. И. Браудо, как утверждает М. Л. Вишницер в статье “Из петербургских воспоминаний”, имел связи во всевозможных кругах, как правых, так и левых. Он был в состоянии раздобыть важные материалы по актуальным вопросам, например, о расследованиях русских сенаторов о причинах и характере погромов. Браудо был, так сказать, ОФИЦЕРОМ СВЯЗИ МЕЖДУ РУССКИМИ И ЗАПАДНЫМИ ЕВРЕЯМИ”. Он информировал Хильфсферейн немецких евреев в Германии, руководящие еврейские круги в Париже и Лондоне, о событиях в России, — ибо многого нельзя было осветить в печати из-за цензуры”. (“Кн. о рус. еврействе”, с. 42).

Итак, мы устанавливаем, что были ЕВРЕЙСКИЕ РУКОВОДЯЩИЕ КРУГИ В ПАРИЖЕ И ЛОНДОНЕ И БЕРЛИНЕ и Браудо имел с ними тесные связи.

Браудо был членом разных организаций русских евреев. Он был Членом Бюро Защиты, членом еврейской Демократической группы, членом Политического Бюро при еврейских депутатах Четвертой Гос. Думы и других.

Г. Аронсон утверждает, что сборник памяти Браудо выпущен в ознаменование его заслуг, как общественного и государственного деятеля. Нет, не в честь этих мнимых заслуг, а надо думать, в честь заслуг по линии еврейского масонства.

“Едва ли не самым активным и влиятельным членом Политического бюро, — пишет Я. Г. Фрумкин в “Книге о русском еврействе”, — был А. И. Браудо... Он не был оратором и редко выступал с речами в заседаниях Политического Бюро. Но к его мнению ВСЕ члены прислушивались С ОСОБЫМ ВНИМАНИЕМ... Он ПОВСЮДУ имел связи. У него были личные отношения и с революционерами, и с лицами весьма правыми и даже с членами Императорского дома...

А. И. Браудо был масоном, одним из немногих евреев в русском политическом масонстве. Его принадлежностью к масонству в значительной степени объясняются его связи и возможности” (“Книга о русском Еврействе”, стр. 82-83).

Если влияние и связи Браудо в русской среде объясняются его принадлежностью к русскому масонству, то огромный авторитет в еврейской среде можно объяснить только принадлежностью его к высшим степеням еврейского масонства. Эта-то принадлежность и создала ему связи в международных еврейских масонских кругах и в Берлине, и Париже, и Лондоне. Принадлежность Браудо к русскому масонству создать ему авторитет в еврейских РУКОВОДЯЩИХ КРУГАХ никоим образом не могла. Огромный авторитет А. Браудо в русских и международных еврейских кругах создался, и мог создаться, только по линии его высокого положения в иерархии еврейского масонства.

Одно из мест своей статьи Фрумкин сопровождает следующим примечанием: “И. В. Гессен в своих мемуарах говорит, что о масонстве А. И. Браудо он узнал только в эмиграции. Могу сказать то же самое и о себе.

Когда я узнал, что А. И. Браудо был масоном, я вспомнил эпизод, связанный с выборами в Государственную Думу, когда А. И. Браудо просил меня содействовать тому, чтобы кандидатура лица еврейского происхождения, выставленная в округе вне черты оседлости, получила голоса еврейских избирателей. Это меня крайне удивило, так как лицо это ни с какой точки зрения не должно было быть поддерживаемо, что я ему и высказал. Так как, это лицо было видным масоном, я понял, что, поддерживая его, А. И. Браудо действовал в порядке дисциплины, хотя лично несомненно разделял мою точку зрения. Из компетентного масонского источника это мое подтверждение было разделено”.

Какова фамилия “видного масона” “лица еврейского происхождения”, которое “ни с какой точки зрения; не должно было быть поддержано”, по мнению Фрумкина, — Фрумкин не сообщает. Также таятся втайне и имена всех остальных евреев масонов. Это нужно для создания впечатления, что формула Г. Аронсона, что в русском масонстве, повинном в организации подлого Февраля и позже кровавого Октября — принимало участие “случайно”, всего несколько евреев-масонов — верна.

Утверждение Г. Аронсона, что в русском масонстве состояло всего несколько евреев, не выдерживает самого доброжелательного анализа. Если бы масонство было враждебно идеалам сионизма и еврейства вообще, оно с дня своего возникновения встретило бы ожесточенную критику со стороны Сионизма. Но такого явления не произошло. Это указывает на то, что масонство устраивало руководящие еврейские круги. Еврейская пропаганда в самых доброжелательных тонах описывала масонство (см. стр. 4-5).

Во всех странах евреи принимали самое деятельное участие в работе своего еврейского масонства и в работе лож гоевского масонства. “Нет ни одной ложи без евреев, утверждает журнал французского масонства “Акация”. “...Еврейская церковь не имеет никаких догматов, а лишь символы, как у масонов. Поэтому-то израильская церковь является нашим естественным союзником и потому среди масонов такое большое число евреев” (1908 г., 826).

Насыщенность масонства евреями естественна, ибо, — непримиримо враждебное христианству масонство — детище воинствующего сионизма. Раньше это тщательно скрывалось, но теперь этого больше уже не отрицают. “Идея масонства, — пишет Г. Карпелес в “Юбилейном сборнике ордена Бнай-Брит”, изданном в 1902 году, — родилась в недрах еврейства, — ее основоположником является царь Соломон — свидетель наивысшего расцвета Израиля, значительная часть масонского ритуала берет свое начало от построения Соломонова храма, а слова и обозначения в большинстве заимствованы из еврейского языка...”

Сообщая о том, что в синагоге Эммануила в Монреале, состоялась религиозная служба Коринфской ложи А. Г. и А. М. О. К., еврейская газета “Иевиш Гуардиан” в № от 12.4.1922 г. писала, что “Служба совершалась под руководством маститого брата раввина М. И. Мерит, с великим воодушевлением произнесшего речь на тему о сущности масонства. В этой речи он указал на долг масонства перед Израилем со времен основания Соломонова храма, где Соломон и Хирам вместе восседали, как первые Великие Мастера... Не найдете никакого другого места — более подходящего, — говорил оратор, — чем это — для масонского божественного служения, ибо масонство неразрывно связано с историей народа, которому принадлежит сей храм. Масонство родилось от Израиля”.

Этими цитатами из еврейских источников, уверяющих, что масонство выросло из идей сионизма, и что первыми Великими мастерами были Соломон и Хирам, мы и ограничимся, хотя могли бы привести много подобного рода цитат.

Участие евреев в русском масонстве было несомненно более значительным, чем это пытается изобразить почтенный Г. Аронсон. Русское еврейство, конечно, интересовалось ходом развития русского масонства и принимало в этом развитии значительно большую роль, чем отводит ему Г. Аронсон. Ярким доказательством этого является в частности то положение, которое занимал в руководстве русским масонством М. Маргулиес.

Секрет могущества масонства и его успехов

I

Когда русские историки перестанут игнорировать такой важный фактор русской жизни в течение всего Петербургского периода Русской истории, как деятельность русского и мирового масонства и связанных с ними идейно и политически организаций русской интеллигенции, то многие из важнейших явлений русской жизни в царствование Императора Николая II объяснены будут совсем не так, как объясняли их до сих пор.

В таких важных событиях, как выдача Азефа Лопухиным, отставка и убийство Столыпина, клеветнические слухи о Распутине и Царской Семье, заговор генералов в Верховной Ставке, создание и провокационная деятельность Земского Союза до и во время войны, — во всех этих событиях, как и во многих других, играли большую роль русские и иностранные масоны и их слепые орудия — различные течения Ордена Р. И.

Выдача Азефа, деятельность Гапона, убийство Распутина и многое другое необъяснимы, если игнорировать деятельность масонов, и становятся вполне понятными, если принять во внимание деятельность русского масонства в царствование Императора Николая II.

Страсти ума, об опасности увлечения которыми предупреждал современников Гоголь, в царствование имп. Николая II развились среди интеллигенции до степени, находившейся на грани настоящего помешательства. Орден Р. И. был фактически содружеством страдавших различными формами одержимости, навязчивыми идеями в области политики, социальных идей и разных форм масонского мистицизма.

Мир интеллигенции, как мир героев американского писателя В. Фолкнера, — “не мир реальных людей, но мир призраков, с комплексами призраков, с томлениями призраков, с надеждами и разочарованиями призраков, и если случайно попадается среди них живой человек, то все остальные приходят в недоумение: “Откуда он? Наверно просто слишком молод, чтобы стать призраком”. (К. Померанцев).

Страсти ума всегда приводят или в сумасшедший дом или к духовной или физической смерти. Люди воображают, что проглотили идею и стали ее властелином, в то время как идея проглатывает своих последователей, — одних раньше, других позже. Страсти ума, как щуки в озере: последняя съедает предпоследнюю, а сама погибает от голода.

Члены Ордена, как лорд Генри в “Портрете Дориана Грея”, видели все, что происходило в России не так, как видели то же, не страдавшие навязчивой идеей уничтожения Самодержавия и монархии во что бы то ни стало.

“Был затяжной национальный кризис на очередном тяжелом этапе русской истории, — правильно характеризует болезнь автор передовой статьи, помещенной в № 119 журнала “Возрождение”, — Он был главным образом в сознании ведущих слоев — и растерявшего самого себя правящего класса и радикальной интеллигенции. И заключался он в самоубийственном позыве — истребить ту самую национальную реальность, против которой большевизм ополчился всего только с наибольшей последовательностью и наиболее радикально”.

“Очевидно, — признается видная деятельница кадетской партии Тыркова, про эпоху кануна конституции, — было тогда в России, как во Франции перед революцией 1789 года, массовое настроение, которому только немногие не поддавались. В такие поворотные эпохи истории люди становятся обреченными. Или одержимыми”. (“На пути к свободе”, 289).

Европейничанье, двухвековой отрыв от народного миросозерцания и от народа дали свои роковые плоды. “Поистине, — пишет В. Розанов в “Опавших листьях”, — цари наши XIX века повторяли работу Московских первых царей — в невозможных условиях хоть построить что-нибудь, хоть сохранить и сберечь что-нибудь. В “невозможных условиях”, так как общество ничего не делает и находит в том гордость.

Безумие, безумие и безумие: безумное общество”. “...право, русские напоминают собою каких-то арабов, странствующих по своей земле... И при свете звезд поющих песни (литература). ДЕЛО все в не русских руках...”

Верхние слои России с начала девятисотых годов и до конца империи, за редчайшими исключениями, сплошь состояли из одержимых и просто невменяемых. В разговоре с Коковцевым в 1914 году, накануне закрытия Государственной Думы гр. Витте сказал:

“Вся Россия — сплошной сумасшедший дом, а вся пресловутая передовая интеллигенция не лучше всех”. Характеристика верная, но одним из создателей этого сумасшедшего дома был как раз гр. Витте.

Одержимость и психопатия русского общества не раз отмечалась и иностранной прессой.

Автор статьи, помещенной в мае 1906 года в одном из №№ газеты “Насиональ Ревю”, давал следующую оценку состояния русского общества после введения конституции и создания Думы:

“Ближайшее будущее России скрыто от нас густою завесою. С 30/17 октября, события, с различными колебаниями, привели к совершенно новой эре. Трудно предсказать будущий ход событий, так как многие явления народной жизни сложились в высшей степени уродливо”. “Как будто какое-то злое наваждение изменило временно характер всей (!) нации. Ее теперешние взгляды не последовательны, поступки бессмысленны, ее цели и стремления изменчивы...

“Никто не знает, что сулит завтрашний день; лишь немногие относятся здраво к событиям дня. Это какой-то маскарад, устроенный рыцарскими баронами, беспринципными негодяями, метальщиками бомб, тщеславными ораторами и подростками, за спиной которых находится сто миллионов крестьян. От последних ждут, чтобы они поступили, как высоко развитые люди. Но как предсказать, что может сделать такой народ в минуту необузданной ярости? “Россия уже стала революционным водоворотом. Оптимисты все еще надеются, что Дума превратит его в хрустальный фонтан, из которого нация будет пить воду обновления и мудрости. Так ли это? Не превратится ли сама Дума в этот водоворот, разрушив все возлагаемые на нее упования?”

...“Дума, как отражение своих избирателей, хаотична. Вовсе не преувеличивая, можно сказать, что русский народ теперь психически ненормален. Просматривая русские газеты, всякий согласится с теми русскими специалистами, которые определили теперешнюю болезнь нации — “политической неврастенией”... Затем, приведя ряд ярких примеров сочувствия и потворства русского общества самым возмутительным преступлениям, автор статьи заключает:

“Если мы примем во внимание, что это не единичные случаи и что русское общество, забыв всякие этические начала, потворствует этому, — то вполне убедимся в глубокой его ненормальности”.

Приведя эти отзывы английской печати, Е. Н. Марков пишет в “Войны темных сил”: “Англичанин был вполне прав. Русское общество начала XX века — в лице большинства передовых людей (и не передовых не менее — Б. Б.) — было обществом глубоко ненормальным, ибо чуть ли не поголовно страдало отсутствием жизненного чувства национального самоохранения.

Гибели Российского Государства предшествовало разложение национального духа либерального российского общества, в лице обеих его частей: и либеральной оппозиционной общественности, и либерального правительственного чиновничества.

И те, и другие получили свое политическое воспитание в одних и тех же университетах, восприняли свои государственно-общественные представления на лекциях одних и тех же профессоров-масонов и революционеров-интернационалистов”.

Но в тех же самых университетах обучались и представители псевдо-консерватизма — до конца Империи основой своего безыдейного монархизма и национализма, считавшие традиции Петровской Революции, и поэтому не менее либералов и революционеров, страдавших отсутствием “жизненного чувства национального самоохранения” в силу чего псевдо-консерватизм и проявил свое полное бессилие и до и после революции 1905 г., и во время событий 1917 года.

II

“Масонство тем сильно, — писал в 1911 г. (в “Тайная сила масонства”) А. Селянинов, — что среди разъединенных общественных групп, оно составляет политически-организованное целое, твердо идущее к таинственной, неизвестной, но все-таки очень определенной цели. Подрывая дисциплину в церкви и прочих враждебных ему непосвященных центрах, масонство в ложах своих создало крепкую дисциплину. “Масонство”, говорил один оратор на конвенте 1893 года, “не имеет намерения применять в своей собственной среде полностью учение о индивидуальной свободе и независимости, необходимость которых оно проповедует в непосвященном мире. Масонство есть организм борьбы и, как таковой, оно принуждено подчинить своих членов правилам дисциплины, необходимой для борьбы”. <7>

Понятно, что сообщество, составленное подобным образом, оказалось единственно могущественным, ибо все другие с каждым днем все более и более разлагаются под растлевающим действием рокового догмата о безначалии под предлогом “общего равенства”.

“Одно из главных преимуществ масонства, — уменье не спешить. Сила его направляющая рассчитала всю трудность тех поистине гигантских разрушений, которые нужно ей произвести для осуществления своей тайной цели, и разделила свой труд на “подготовление” и “выполнение”.

Подготовление состоит в том, чтобы обманывать христианский мир, дабы он легко дался в руки и выбирать среди христиан себе сотрудников, которые, изменив своему прошлому, дойдут до такой неразборчивости, что будут способствовать разрушению своего собственного отечества. Когда после долгих годов подготовительной работы масоны совершат свое дело пропаганды в качестве апостолов проповедников; когда группы, работающие вокруг них до их указке, превратятся в неутомимого подголоска их пропаганды; когда удастся захватить политическую власть; когда ораторы, журналисты, поэты, составители песен, драматурги, актеры, авторы порнографических произведений достаточно разовьют различными способами свои якобы прогрессивные идеи перед доведенным до исступления народом, подобно испанским бандерильям, машущим красным плащем перед быком, — тогда политический “тореадор”, настоящий ставленник тайной силы, может, наконец, появиться. Его час, то есть час активного выступления, настал...” (Копин-Албанселли).

“...в масонской деятельности периодам активного выступления, которые бывают всегда напряжены, но очень кратки, — пишет Селянинов, — предшествуют всегда долгие годы незаметной, тщательной подготовительной работы. Открытые выступления масонов редки и только тогда, когда они по расчетом могут действовать наверняка. Большею же частью на масонстве лежит единственная задача ПОДГОТОВЛЯТЬ эти редкие и быстрые как бы удары посредством долгих периодов пропаганды, обмана, подделки общественного мнения и постепенного воспитания умов в необходимом для их целей направлении. Масонство при этом не стесняется в способах, лишь бы все это всегда происходило скрыто... Можно даже сказать, ЧТО ИСТИННАЯ ЦЕЛЬ МАСОНСТВА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ТОЛЬКО В ОДНОЙ ПОДГОТОВКЕ ПЕРИОДОВ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ ВЫСТУПЛЕНИЙ, при самых же этих выступлениях масонство как бы стушевывается. Оно дрессирует людей в виду определенной цели, как дрессируют собак для того или иного рода охоты. Мало помалу оно добивается того, что обращает людскую волю в механизм, тайну приведения в действие которого знает только скрытая тайная сила, являющаяся последним направляющим звеном в длинной цепи связанных одна с другою причин масонского “действа”. Когда настанет благоприятный момент, эта причинная сила спускает своих привязанных к масонской будке собак, заранее уверенная, что они бросятся именно на ту добычу, на которую их предварительно долго натравливали. Тогда масонские собрания прекращаются и масоны как бы исчезают с лица земли; этим масонство избегает всякой ответственности, и трудно поэтому установить воочию участие масонов в тех или иных революционных действиях”.

В то время как все другие заговорщицкие и революционные организации не связанные с масонством действуют от своего имен и готовы нести за это ответственность, масонство в большинстве случаев действует через других и от лица других, уклоняясь в то же время от всякой ответственности за их действия в случае неудачи. “Спрятавшиеся вовремя и неуличенные, масоны снова имеют возможность начать свою разлагающую подготовительную работу беспрепятственно, когда это будет признано нужным. В момент же активных действий выпущенные из лож масоны принимают какое угодно наименование, лишь бы оно скрывало их принадлежность к масонству. Они будут называться якобинцами, монтаньярами, террористами, коммунистами, оппортунистами, радикалами, кадетами, октябристами, — словом чем угодно, только не масонами. Будет казаться, что они работают за свой страх и риск, а в действительности они, как загипнотизированные, будут делать то, что прикажут им гипнотизеры, зачаровавшие их. Но чтобы они ни делали, какие бы преступления ни совершали, находясь под влиянием этого зачарования, масонство всегда сможет отпереться от них и сказать: “мы тут ни причем; они действуют сами от себя”. (“Тайная сила масонства”).

III

“Таким образом, — пишет А. Селянинов, — масонство есть не что иное, как тайное общество, имеющее целью постепенную и последовательную переработку общественного мнения в известном направлении; а делается это посредством комбинированных специально для этой цели внушений и отбора. Эти внушения исходят, как мы уже видели, от первоисточника в высшее масонство, оттуда в низшие степени, а от них, наконец, проникает в непосвященный мир. Этими внушениями незаметно и медленно разрушаются идеи, препятствующие осуществлению тайной цели руководящей силы. Эта подготовительная работа разворачивается на долгие периоды.

На подготовку Французской революции 1793 года было затрачено более пятидесяти лет, а период подготовки современного положения во Франции продолжается семьдесят лет. В течение подготовительного периода заботятся о том, чтобы с тщательно размеренной постепенностью упрочить в умах начала, положенные в основу масонских идей, при этом ловко пользуются многочисленными противоречиями, умышленно допущенными в масонских статутах; некоторые из них обходят молчанием, на Других, напротив, настаивают, понемногу усиливают этот общественный гипноз в желаемом направлении, делают внушения все более и более настойчивыми, резкими, деспотичными, так, чтобы те, кто им подчиняется, стали бы истинными фанатиками их. По мере того, как это производится внутри лож, члены последних действуют в том же направлении среди непосвященного мира.

Понятно, что каждый масон создает вокруг себя атмосферу, в которой отражается действие полученных им в ложе внушений. Журналист в своих статьях, публицист в своих сочинениях, драматург в своих пьесах, композитор в своей музыке, порнограф в своих грязных произведениях, профессор в своих лекциях, воспитатель в своих классах, — все они под различными видами прививают в обществе масонство и проповедуют мысли, которыми их пропитали.

Только когда почва уже будет достаточно подготовлена, переходят масоны от пропаганды к действию. Они тогда якобы являются выразителями свободного мнения большинства “граждан”, а в действительности лишь поддерживают направление умов, созданное ими самими в окружающей их среде по образцу того направления, которое было создано в них внушениями тайной направляющей силы. Таким образом вся страна бессознательно действует согласно планам этой тайной силы” (стр. 38).

“Открытые выступления масонов бывают редки и только тогда, когда они по расчетам могут действовать наверняка. Большею же частью на масонстве лежит единственная задача ПОДГОТОВЛЯТЬ эти редкие и быстрые удары как бы посредством долгих периодов пропаганды, обмана, подделки общественного мнения и постепенного воспитания умов в необходимом для их целей направлении. Масонство при этом не стесняется в способах, лишь бы все это происходило скрыто”. “Поэтому в масонской деятельности периодам активного выступления, которые всегда бывают напряжены, но очень кратки, предшествуют всегда годы незаметной, тщательно подготовленной подготовительной работы” (стр. 29).

Политические, национальные и культурные организиции, деятельность которых использовалась русским и мировым масонством

I

Самым главным спутником европейского и русского масонства, как это многократно указывалось мной в “Истории русского масонства”, был духовный потомок русского масонства — Орден Русской Интеллигенции, во всех его политических и культурных разветвлениях. В царствование Имп. Николая II Орден Р. И. в значительной части был простым придатком к русскому и мировому масонству, слепым орудием того и другого. Грани между масонами, оформленными в ложи, и масонами неоформленными — фактически стерлись и те и другие были исповедниками одних и тех же масонских взглядов, в одинаковой степени были злейшими врагами Православия, Самодержавия и всех проявлений самобытной русской культуры.

Поскольку мировоззрение большинства входивших в Орден Р. И. политических группировок вело свою духовную родословную от русского и мирового масонства, членам вновь созданных лож не пришлось потратить много усилий, чтобы объединить вокруг себя самых активных деятелей различных партий, политических и культурных группировок.

Аронсон делает ценное признание, что Орден Р. И. настолько усвоил выработанные масонством политические доктрины и методы “политической борьбы, что в последние годы существования России было трудно различить интеллигента-масона от интеллигента не масона, и деятельность масонских лож от такой же деятельности интеллигентских организаций.

Чтобы утверждение о слиянности и однотипности идейных устремлений масонов и членов Ордена Р. И. не было голословным, приведем выдержку из статьи Г. Аронсона “Масоны в русской политике”. “О деятельности масонов по общественно-политической линии до сих пор ничего не известно. Вполне возможно, что они сами (и их деятельность) растворились в бурном море политической активности, которую в эти годы представляла собой Россия, особенно в ее интеллигентской части, и очень трудно будет будущему историку установить, что именно специфически масонского было внесено в оживленную работу Земского и Городского Союзов, Военно-Промышленного Комитета, в Государственную Думу и в Особые совещания при Думе, которые привлекали к себе общественное внимание. В конце концов, ЦЕЛИ МАСОНОВ СОВПАДАЛИ с целями политических деятелей не масонов, да и методы работы БЫЛИ ТЕ ЖЕ, если не считать конспиративности организации созданной масонами. Чем, в самом деле, отличалась в период Прогрессивного Блока деятельность не масона П. М. Милюкова от деятельности масона В. А. Маклакова? Или деятельность С. П. Мельгунова от деятельности Е. Д. Кусковой? Или А. Ф. Керенского — от А. Н. Потресова?” (Стр. 126-6) (Подчеркнуто мной — Б. Б.). Итак, деятельность русских масонов, действовавших на основании традиционных уставов масонства, ничем не отличалась от деятельности членов Ордена Р. И. Так о чем же это свидетельствует? Во-первых, о том, что масоны, действовавшие на основе своих масонских уставов, ничем не отличались от деятельности различных течений русской интеллигенции. И второе — если между деятельностью масонов и деятельностью русской интеллигенции было трудно заметить какую либо разницу, то следовательно гг. члены Ордена Р. И. действовали в чисто масонском духе т. е. являлись в лучшем случае, слепым орудием мирового масонства, что и требовалось доказать.

Орден Р. И. всегда категорически отрицал, что революционные организации, борющиеся против Самодержавия, имеют какую-либо связь, идейную и организационную, с масонством. Но это отрицание вытекало из тактики и стратегии, а не из принципиальной враждебности к масонству.

У Ордена Р. И. не было никаких оснований враждебно относиться к масонству. Основные цели Ордена Р. И. и масонства совпадали: и первый и второе были сторонниками уничтожения Православия и Самодержавия. Масонство же всегда охотно оказывало все виды помощи противникам Православия и Самодержавия: идейную и материальную.

Если руководители различных разветвлений Ордена Р. И. предпочитали отрицать всякую связь с масонством и то, что оно играет важную роль в развитии революционных движений во всех странах, то это было не следствием искренних убеждений, а результатом революционной тактики, в интересах которой было скрывать связь с масонством. Следствием этой тактики было стремление всегда отрицать, что русское революционное движение и революционные движения в других странах имеют связи с мировым масонством.

В работе “Великая французская революция” вождь мирового анархического движения кн. П. Кропоткин признавал, что масоны сыграли выдающуюся роль в организации Великой французской революции: “Что помешало борьбе партий принять ожесточенный характер с самого начала революции? — писал он. — Весьма вероятно, что интимное и братское общение, установившееся еще до начала революции в масонских ложах Парижа и Провинции, между всеми видными деятелями того времени, способствовало этому единству действия... Почти все выдающиеся революционеры принадлежали к франк-масонству, а Филипп Орлеанский оставался великим национальным мастером вплоть до 13 мая 1793 года. Робеспьер, Мирабо, Лавуазье принадлежали к ложам иллюминатов, основанным Вейсгауптом”. “Предварительная работа несомненно установила между людьми действия известные личные отношения и привычки взаимного уважения”, — пишет Кропоткин, — это дало им возможность “действовать в течение четырех лет с некоторым единством против королевского деспотизма”.

П. Кропоткин считал, что нет никаких оснований русским революционным организациям отказываться от помощи масонства, заинтересованного в развертывании революционного движения во всех христианских странах.

На заявление социал-демократа Бонч-Бруевича “что ни социал-демократ, или просто радикал, прогрессист ни в коем случае не может принадлежать к обществу масонов”, Кропоткин возразил: — “Почему? Вы думаете, что этому могут помешать обряды и обычаи масонства? Это все сущие пустяки! Масоны, это, прежде всего всесветная политическая и вековая организация. И наше революционное движение очень много потеряет от того, если так или иначе не будет связано с масонством, имеющим свои нити и в России, и, конечно, в Петербурге, — в самых разнообразных сферах”.

Если Кропоткин убеждал других, что русские революционеры должны иметь связь с масонством, то есть все основания предполагать, что имел связь с масонством и был масоном и он сам.

Имели связи с масонством, в той или иной форме, и другие русские революционные и либеральные организации.

II

Помимо чисто масонских тайных организаций, действовало еще значительно большее число различных партийных и политических группировок и “культурно-просветительных” обществ, русских и не русских, которые поддерживались мировым и русским масонством и также принимали активное участие в борьбе против Православия и Самодержавия.

Число таких масонских “сателлитов” было исключительно велико. Это соответствовало всегдашней практике масонства.

Выдающиеся члены Ордена Р. И. были членами иностранных и русских лож и были организаторами и активными деятелями нелегальных и легальных антиправительственных партий и политических союзов, работавших в конечном итоге в интересах масонства и сионизма.

Такими придатками мирового масонства были следующие общерусские политические организации:

• “Союз Освобождения”.
• Конституционно-демократическая партия (кадеты).
• Партия социалистов-революционеров.
• Социал-демократическая партия (большевиков).
• Социал-демократическая партия (меньшевиков).
• Партия октябристов.
• Анархистские организации во всех их разновидностях.
• Русская группа Международного межпарламентского союза
• Различного рода либеральные, радикальные и социалистические организации из числа живших в России народностей.

Главную роль среди этих организаций имели всевозможные нелегальные националистические и политические организации: связанные с Орденом Бнай-Брит, Мировым Израильским Союзом и Сионизмом: Всеобщий Еврейский Рабочий Союз (Бунд) в России, Польше и Литве, отделения Всемирного Союза Сионистов, Всеобщего Еврейского Рабочего Союза в России, Польше и Литве, Еврейская Народная Партия (еврейские кадеты). Народная Партия, “Союз для достижения полноправия в России”, Еврейская Демократическая группа, Еврейская Социалистическая партия (сеймовцы), Поалей-Цион, Сионистско-Социалистическая партия.

Еврейские национальные и политические группировки, независимо от того руководились ли они Всемирным Израильским Союзом, Союзом Сионистов, или Орденом Бнай-Брит, всегда выступали единым фронтом против Самодержавия и играли роль первой скрипки в развертывании революционного движения.

• Различные польские националистические и социалистические группировки связанные, в той или иной степени, с польскими и иностранными ложами.
• Немецкие националистические группировки в Прибалтике, имевшие связь с существовавшими в Прибалтике и Германии ложами.
• Финские сепаратистские организации.
• Украинские сепаратистские организации, находившиеся в связи с “Украинским” масонством.
• Сепаратистские организации живущих в России тюркских народов, связанных с масонством Турции, которое пропагандировало среди тюркских народов пан-тюркизм.
• Националистические организации среди белорусов, грузин, армян, эстонцев, латышей и др.

Масонами или “попутчиками” были главные деятели “Союза Освобождения”, Конституционно-демократической партии, партии Октябристов, эсеров, обеих фракций русской социал-демократии, большевиков и меньшевиков, народных социалистов.

Масонами были выдающиеся деятели этих партий, что давало возможность масонам оказывать решающее влияние на деятельность партий в выгодном для масонства направлении. Масонами были видные деятели конституционно-демократической партии В. Маклаков, Некрасов, Колюбакин, Е. Кускова, Прокопович, “попутчиком” был Милюков, только формально не бывший масоном, и многие другие кадеты. Масоном был глава партии Октябристов — Гучков и другие октябристы.

Видными масонами были эсеры А. Керенский, Б. Савинков, Авксентьев, Чайковский. Керенский, по уверению Бонч-Бруевича, “был вспоен и вскормлен масонами еще когда он состоял членом Государственной Думы и был специально воспитываем ими на роль политического руководителя во время предстоящего движения за свержение Самодержавия” (Туров. “Масоны-заговорщики против России”. “Двуглавый Орел” № 41).

Масонами были меньшевики Гальперн, Чхеидзе, Э. Л. Гуревич, Смирнов и др.

“В сумме вопросов и загадок, связанных с масонским движением, некоторый интерес представляет собой вопрос: были ли масоны среди большевиков? На этот вопрос следует ответить положительно. Среди большевиков, как и среди социалистов других толков, были масоны” (стр. 130). Так масонами, по мнению Аронсона, были большевики — адвокат Н. Д. Соколов (автор Приказа № 1) и верный ленинец, редактор “Известий”, И. И. Степанов-Скворцов. Были, конечно, масонами и другие видные большевики.

Сотрудничал с масонами “в той или иной форме” и Ленин (см. главу “Большевики и масоны” в книге Г. Аронсона “Россия накануне революции”). О том, что большевики были членами Думского масонства пишет Е. Кускова в письме к Вольскому “Характерная особенность: я знаю двух ВИДНЕЙШИХ большевиков (подчеркнуто Кусковой — Б. Б.) принадлежавших к движению. Когда произошла октябрьская революция мы с С. Н. (Прокоповичем) были уверены, что все будет вскрыто. Партия ведь не терпела тайн членов. Ничего подобного! Уверена, что эти виднейшие большевики тайну соблюли, быть может, из боязни репрессий и по отношению к себе” (Г. Аронсон, стр. 139).

Бонч-Бруевич, занимавший при Ленине важный пост управляющего делами Совнаркома, в своих воспоминаниях пишет: “Он (Кропоткин), — пишет Бонч-Бруевич, — был прав, по крайней мере, в одном, что оппозиционная деятельность русских либералов имела непосредственную связь с масонами, через них проникала всюду и везде, в самые потаенные места самодержавного организма, везде имела свое влияние”. “Так, — пишет Бонч-Бруевич, — мне доподлинно теперь известно, что такие общественные деятели, как М. М. Ковалевский, Котляревский, М. А, Стахович, Герард, как оказалось после, и Струве, и целый ряд трудовиков и лиц, принадлежавших к конституционно-демократической (к-д) и народно-демократической партиям, а также, к так называемой, народно-социалистической (к которой принадлежал С. Мельгунов — Б. Б.), — действительно принадлежали к масонским разветвлениям различных их групп, братств и орденов”.

IV

Помимо политических и националистических организаций существовали еще разного рода “благотворительные” и “культурно-просветительные” и “религиозные” и “мистические” организации инспирированные мировым масонством или существующими в России масонскими организациями. Главнейшие из этих организаций следующие:

• Теософское общество, имевшее отделения в Петербурге, Москве, Киеве и других городах.
• Общества спиритов различных оттенков.
• Кружки антропософов в различных городах.
• Кружки софианцев (Кружок С. М. Соловьева, “Аргонавтов” и др.).
• Общество “Маяк” (под этим названием скрывалось отделение Всемирного общества Христианского Союза Молодых людей).
• “Лига Образования”, в которую входили различные масонствующие сообщества.
• “Универсальная Лига”.
• “Общество народных университетов”.

Видным помощником масонства и масонствующих организаций была печать, большинство которой находилось в руках евреев и враждебно настроенных к Православию и Самодержавию организаций, связанных с интеллигенцией.

V

"Достигнув благодаря своей дисциплине и организации несомненного могущества, масонству представилось возможным стать еще сильнее, распространив организованную группировку и дисциплину и вне масонства, т. е. создав вокруг себя общества, которые являются как бы масонскими подголосками и по отношению к масонству выполняют ту же роль, как масонство по отношению к своей тайной направляющей его силе. Этим объясняется возникновение большого числа обществ, созданных масонством и бессознательно подчиняющихся его руководству; такими во Франции являются "Лига образования", "Лига прав человека", "Лига свободы совести", "Лига дружеского союза солидарности", "Лига - друзей-преподавателей", и т. п., не говоря уже о рабочих синдикатах, где масонство также действует весьма старательно.

"Докладчик "комиссии пропаганды" на конвенте 1893 года приводит в числе "обществ, основанных ложами и находящихся под духовным их руководством", следующие: Союзы свободы совести, "истинные боевые машины против клерикализма"; общества образования, (школьные кассы, народные библиотеки и проч.), научные кружки, народные университеты, общества публичных лекций, при помощи которых распространяется "свет" вплоть до самых захолустных деревушек" (Копен-Альбанселли, 196).

Однако еще и этого мало масонству. Существуют общества, не созданные им, но в которые оно проникло с целью постепенно обратить их силы в свою пользу. Масонство знает, что десять человек, собранные вокруг, одной какой-нибудь идеи, сильнее тысячи людей идеи, которых противоречат друг другу. Поэтому оно не хочет, чтобы его противники располагали бы подобными, связанными, воодушевленными одним и тем же, группами и стараются проникнуть в них, дабы распространить свои учения, но при этом всегда так, чтобы никто не видал его руки. "Когда вдохновленные ложей, масоны, с помощью друзей своих не масонов, оснуют какое-нибудь общество, - указывается в решениях конгресса лож в Нанси в 1882 г., - они не должны оставлять это дело в руках непосвященных.

Наоборот, необходимо, чтобы они постарались удержать в руководящем комитете этого общества, созданного ими, ядро масонов, остающихся как бы центром, которое держа все управление общества в своих руках, продолжало бы его вести, согласуясь со стремлениями масонства... Какую тогда силу приобретет масонство над простыми смертными, когда будет существовать вокруг каждой ложи, как бы венок союзов, члены которых, будучи в 10 или 15 раз многочисленнее числа масонов, будут вдохновляться масонами и присоединять свои усилия к нашим в великом деле, которое мы творим".

В протоколе масонского конгресса в Амиене в 1894 году масонам рекомендуется следующая программа: "Нужно стараться, чтобы газеты, направляемые братьями, повсюду споспешествовали нашему делу, но ни в коем случае не разоблачая участия лож и не оглашали наших занятий... Основывать Союзы Совести, Союзы взаимопомощи, вдохновляемые ложами; помогать деньгами существующим непосвященным группам и стараться братьям всячески проникать в уже существующие общества, но соблюдая все меры предосторожности; вести пропаганду посредством благотворительности, принимая участие в добрых делах и поощряя их, все эти способы наши" (Копен-Альбанселли, 198).

Французские масоны указывали на следующие задачи руководимой масонством "Лиги образования": "Деятельность лиги чисто масонская" (слова Ж. Массэ, бюллетень Лиги). "В былое время мы утверждали, что Лига образования не задается вопросами политики и религии. В настоящее время дело обстоит иначе. Ныне следует положительно признать, что Лига - учреждение масонское" (Ж. Массэ на конгрессе Лиги в 1885 г.). "Мы не должны забывать, что об руку с масонами работает дщерь - Лига образования". (Речь Лекока на общем собрании "Великого Востока Франции" в 1900 г.)

"Согласно масонскому изречению, продолжает воззвание, кто, держит школы Франции, держит Францию. Чтобы держать Францию в своих руках, масонское сообщество идет на все: оно готово отнять детей от родителей". "Родители никогда не должны забывать, что они имеют права на своих собственных детей лишь. по уполномочию общества" (речь Дебиера на общем собрании "Великого Востока Франции" в 1907 г.)

 "В 1903 году на масонском конгрессе было выражено следующее пожелание: к гражданскому кодексу следует прибавить постановление: запретить родителям, старшим родственникам и всем, кому вверено воспитание детей, преподавать, как собственным, детям, так и воспитанникам, какую бы то ни было религию под страхом лишения родительских и гражданских прав. В случае неисполнения этого постановления, дети или воспитанники будут отобраны и поручены государству, причем будут воспитываться за счет родителей или родственников". "Лига образования" была и будет орудием чудовищных замыслов масонства. Она стремится лишить отцов семейства их прав. Справедливо выразился относительно ее деятельности масон Леон Буржуа на общем собрании лиги в 1896 году: "Мы не производим выборов, но Лига образования готовит избирателей"...

VI

В Уставе русской ложи "Феникс", в параграфе 4 указывалось, что "Братство Вольных Каменщиков" не есть какая-либо политическая партия. Оно стоит Вне партий, НАД партиями, ВЫШЕ партий. Ибо всякая партия есть нечто временное и местное, узкое и догматическое и объединяет людей на почве преходящих эгоистических интересов... Отсюда - возможность объединения людей, принадлежащих к самым разнообразным политическим группировкам, лишь бы они искренно стремились к тем целям, которые ставит себе Братство. Тайное учение, открываемое членам Братства делает это сотрудничество не только вполне, но и легко осуществимым".

Объединительная тактика масонства, в периоды предшествующие активному выступлению масонства в роли организатора государственного переворота, базируется на многократно проверенных методах. В обычное время масонство стремится поддерживать деятельность всех антиправительственных элементов и уделяет мало внимания координации их деятельности. Пусть каждая собака кусает того, кого хочет, и так как ей хочется. Уже один факт взаимной политической, религиозной и социальной вражды чрезвычайно полезен деятельности масонства. Чем больше партийной и религиозной ненависти - тем лучше и выгоднее. Такой позиции масонство придерживается в течение всех длительных периодов подготовки революционного взрыва или дворцового переворота.

Но когда период подготовки закончен, масонство все внимание уделяет объединению всех оппозиционных и революционных элементов, враждовавших до их пор.

Масонство отнюдь не стремится объединить враждующие между собой политические группировки целиком, как организации или партии, оно стремится только объединить деятельность всех организаций против власти и направить эту деятельность в нужном направлении. Достигнуть этого масонству совсем не так трудно, как кажется. Партийная гордость или трусость, и до сих пор, не позволяет членам бывших русских политических партий признать, что масоны умеют объединять самые разнородные политические элементы, чего руководители русских политических партий никогда не умели. И после революции они не хотят признать, что главари русского масонства всех направлений обошли их всех и сумели создать надпартийный центр.

"Масонская форма в российской обстановке, - горделиво пишет Мельгунов, - объясняя почему он не захотел вступить в масонскую ложу во время войны, не могла содействовать серьезному политическому объединению, потребность в которой была так ощутительна и создать которое не удавалось. Партийные переговоры были сильнее братской солидарности". На самом же деле "братская солидарность" была на много сильнее партийной. Во всех политических группировках, среди людей имеющих политический вес и влияние, имелись масоны. Они то и вели незримо деятельность своей организации в нужном для масонства направлении. Выступали против одних решений, привлекали внимание к другим, настаивали на принятии третьих.

Представьте себе, что в г. Н. существует 20 различных оппозиционных и революционных организаций. Решается вопрос об устройстве политической демонстрации. Вопрос об устройстве политической демонстрации поднимает Г. - не масон. Масоны, проникнувшие в большую часть этих организаций, обсуждают вопрос о необходимости или вредности демонстрации и выносят решение, что демонстрация необходима. Когда на заседаниях различных группировок начинают обсуждать вопрос о целесообразности устройства демонстрации, в организации № 1 выступает член масонской ложи и заявляет, что он встретился случайно с членом враждебной политической организации № 2 А., который заявил, что он поднимает вопрос о необходимости демонстрации и, что, насколько ему известно, в организациях 3, 4,11, 9 и других, такие-то и такие влиятельные лица, тоже примут все меры к организации демонстрации.

Такие же заявления делаются масонами и во всех других организациях. Во всех организациях масоны уговаривают немасонов забыть на время идеологические расхождения и личные обиды и выступить единым фронтом против общего врага. И глядишь члены партий выполняют, то что решили масоны.

В других случаях масоны сами являются застрельщиками тех или иных мероприятий, осуществление которых предписано на собрании ложи. Когда наступает, как кажется масонству, подходящий момент, видные члены резко враждующих друг с другом партий и организаций, вдруг сразу проникаются желанием к "объединению". В один прекрасный день, где-то, вдруг проводится коалиционное совещание вчерашних врагов (в большинстве масонов, действующих по предписанию масонского центра). Начало положено, начинается пропаганда "объединившихся" внутри своих организаций. Проходит несколько времени и на свет Божий появляется какая-нибудь Лига или "Прогрессивный Блок". Партии преследуют цели, которые являются только частью всеобъемлющих планов масонства.

 Не надо забывать, что большинство политических партий исповедуют идеологические программы составленные на основе политических и социальных идей разработанных или принятых под покровительство масонством. Партии, даже международные, преследуют менее широкие цели, чем те, которые преследует масонство. Любая организация, (кроме той, которая организовала и руководит масонством), по отношению к масонству является только частью мирового заговора против христианства. Кроме того за масонством превосходство в смысле давности существования, богатейшего опыта, превосходства проверенной веками стратегии и тактики по линии разрушительной и революционной деятельности, а также в материальных средствах и международных связях.

VII

Упоминание Бонч-Бруевича, что среди масонов были также и народные социалисты, к числу которых принадлежал и сам С. Мельгунов, выводит Мельгунова из себя и он раздраженно пишет: "Слишком много "доподлинного" известно Бончу. Многое он преувеличивает, соединяя в одно разные эпохи. Из народных социалистов (тогдашнего времени, до слияния в 1917 г. с "трудовиками") никто не принадлежал к масонскому "ордену". Эта раздраженная отповедь едва ли может служить доказательством, что никто народных социалистов не был масоном.

Откуда у С. Мельгунова такая уверенность? Если послушать эсеров, кадет, меньшевиков, анархистов, октябристов и большевиков, то никто из их сотоварищей не принадлежал тоже к масонам. Эсеры считают, что среди них не было масонов, а были среди кадет. Бонч-Бруевич утверждает, что масоны были во всех партиях, но молчит о том, были ли они среди главарей большевизма. Все эти умалчивания и недоговоренности не многого стоят. Каждый выдает своих бывших политических соперников, что и создает полную картину зараженности русского революционного и либерально-оппозиционного общества, бациллами масонства.

"Но, действительно, - пишет С. Мельгунов, про признания Бонча, - через масонов шла организация общественного мнения и создавалась некоторая политическая солидарность. Говорить, однако, о каких-то 30 тысячах масонов не приходится. Это были маленькие кружки" (стр. 183-185).

Конечно, 30 тысяч масонов не было, было значительно меньше. Но такого количества масонов никогда и не требуется для совершения дворцового или военного переворота или революции. Для организации надпартийного центра достаточно несколько сот человек, и даже несколько десятков человек, играющих видную роль в партийных или общественных организациях. Эсеров в нем будет представлять Керенский, кадет кн. Львов, октябристов Гучков, монархистов г. Шульгин, в Государственной Думе Родзянко, в Ставке ген. Лукомский и Алексеев, так зернышко по зернышку, глядь и надпартийный центр заговора и готов. То что П. Милюков и Алексеев не являются масонами, а только представителями "прогрессивной общественности", никакой роли не играет. Масоны давно наловчились использовать в своих целях самые разнообразные элементы.

"Другой отличительной чертой этой политической организации, - пишет Г. Аронсон, - является пестрота, разномастность деятелей, которых она объединяла - людей принадлежавших к разным, подчас враждующим между собой партиям и группам, но стремящихся несомненно создать активный политический центр, не межпартийного, а надпартийного характера. Таковы русские масоны, члены последней по времени - до октябрьского переворота - масонской организации, сведения о которой могут быть собраны не без труда из разных рассеянных то тут то там фактов или намеков.

Достаточно привести десяток имен известных русских политиков и общественных деятелей, принадлежавших к масонской элите, - чтобы подчеркнуть, что в данном случае мы имеем дело не только с существенным фактором русской политики указанного времени, но и с редким феноменом, мимо которого, однако, прошли почти все историки эпохи, и о котором ничего не знает, кроме вызывающих скепсис слухов, рядовой читатель.

Вот несколько имен из списка масонской элиты, которые на первый взгляд кажутся совершенно неукладывающимися в одну организацию, на деле, однако, тесно связанных между собой на политическом поприще: князь Г. Е. Львов и А. Ф. Керенский, Н. В. Некрасов и Н. С. Чхеидзе, В. А. Маклаков и Е. Д. Кускова, великий князь Николай Михайлович и Н. Д. Соколов, А. И. Коновалов и А. Я. Браудо, М. И. Терещенко и С. Н. Прокопович.

 Что поражает в этом списке, это буквально людская смесь, в которой так неожиданно сочетаются социалисты разных мастей с миллионерами, представители радикальной и либеральной оппозиции с лицами, занимающими видные посты на бюрократической лестнице, - вплоть до... бывшего Директора Департамента Полиции. Что за странное явление, особенно непривычное в русской общественной жизни, для которой всегда были характерны полярность воззрений, сектантское начало во взаимоотношениях, взаимные отталкивания!" (Стр. 109-110).

Необычайную пестроту русского масонства отмечает и И. В. Гессен: "Замечательной для России особенностью было, что ложа включала элементы, самые разнообразные - тут были и эсеры (Керенский), и кадеты левые (Некрасов) и правые (Маклаков), которые в партии друг друга чуждались, и миллионеры купцы и аристократы (Терещенко, граф Орлов-Давыдов) и даже члены ЦК эсдеков (Гальперн), которые открыто ни в какое соприкосновение с другими организациями не входили" (см. "В двух веках", 216).

Деятельность резенкрейцеров и мистического масонства

I

Чрезвычайно важное признание масона Б. Телепнева в его "Заметках о масонстве", изданных в Лондоне, что "...розенкрейцеры продолжали свою работу и даже принимали новых членов в течение всей остальной части XIX века, причем в отдельных русских губерниях, особенно на Украине, существовали и секретные ложи". Это признание о непрерывности действий розенкрейцеров в России, в течение всего периода запрещения масонства в 1826 году, очень важно, если принять во внимание в каком отношении находится орден Розенкрейцеров к обычному масонству.

В. Ф. Иванов в книге "Православный мир и масонство" пишет: "Масонские ложи ведут борьбу главным образом за захват политического влияния и власти в государствах, а розенкрейцеры, теософы и т. д. ведут борьбу за разложение духовного и нравственного мира человечества и разрушают главную основу жизни - религию". "Розенкрейцеры, по определению масонских писателей "свободные мыслители", ставшие "расчищать путь через лес церковной схоластики и фанатизма", - то есть на путь борьбы с христианством. "Из них, розенкрейцеров, - пишет масон Нис в "Основные черты современного масонства", - выходили новаторы в области мысли, с их учением связывались смелые теории, официальная правоверная наука зачастую даже резюмировала "свое осуждение, обзывая розенкрейцером смелого мыслителя, отказавшегося склониться перед догмами. Здесь происходила битва между диалектикой и опытом, и последний должен был свергнуть с трона первую ради триумфа прогресса.

Здесь же стали лицом к лицу религиозный фанатизм и терпимость. Розенкрейцеры заявили притязание на общение с Богом через посредство природы". Близость масонства и розенкрейцерства не отрицается ни масонами, ни розенкрейцерами, причем последние, то есть розенкрейцеры, говорят, что масонство есть ветвь розенкрейцерства с уклоном в сторону политики и материализма, но что для масонов очень легко вернуться на истинный путь, то есть путь розенкрейцерства. Масоны же считают розенкрейцерство ответвлением масонства с уклоном в сторону мистицизма. В масонском ордене Розенкрейцеры составляют 18 степень. "С течением времени, для введения профанов (непосвященных) в заблуждение, и для удобства работы было признано необходимым розенкрейцерство выделить в самостоятельную организацию.

Таким образом осталась по прежнему степень розенкрейцерства в масонстве, и возникли совершенно отдельные розенкрейцеровские ордена в разных частях света". "После некоторого затишья в XVIII веке, в начале XIX века розенкрейцеры развивают усиленную деятельность, и к концу XIX века приобретают большое число сторонников". (В. Иванов) Приспосабливаясь к новым течениям жизни Розенкрейцеры, время от времени, пускают в обиход все новые и новые "мистические учения". Возникшие в XIX веке теософические и антропософические учения все тесно связаны с учением розенкрейцеров. Розенкрейцерство всегда содействовало появлению все новых и новых "мистических учений", считающих, что они преследуют свои собственные цели. Всякое учение настроенное враждебно к христианству всегда находило деятельную поддержку розенкрейцеров.

Так розенкрейцерами был поддержан в свое время спиритизм, позже теософия, оккультизм и антропософия.

II

"Около 1900 г., - пишет В. Ф. Иванов, - в Германии профессор Рудольф Штейнер открывает свою розенкрейцеровскую школу, Штейнер, с 1902 г. по 1912 г. работал совместно с Анни Безант и Ледбитером в Теософическом обществе в числе сугубо посвященных". Штейнер покинул Теософическое общество, учредил свое особо Антропософическое общество и выстроил около Базеля великолепный храм. В Антропософическом обществе Штейнер устроил внутренний кружок, называемый "франк-масонство", посвященные в который получали из его рук золотой крестик с розой. Лекции Штейнера стала в некотором роде введением в систему розенкрейцерства. Популярность Штейнера очень быстро возрастала, и последователи стали почитать его за пророка. Среди почитателей Штейнера, конечно, неминуемо должны были оказаться, так падкие на все новое, представители масонствующей интеллигенции. И они, конечно, оказались.

Ближайшими ученицами Штейнера оказываются русские - А. Р. Минцлова и А. Тургенева. По окончании "просвещения" Минцлова направляется в Россию для пропаганды идей розенкрейцерства. Пропаганда ее имеет успех и в России начинается истерическое увлечение антропософией, как раньше спиритизмом, теософией, оккультизмом. Последователями антропософии оказываются видные представители эпохи Национального Самоубийства.

В статье "Российские пророчества" (№ "Нового русского слова" от 11 января 1957 г. В дальнейшем эту газету будем обозначать "НРС") М. Новиков писал: "В эту предгрозовую эпоху, когда творил Блок, в русской интеллигенции вообще, а в Петербурге и Москве особенно, было увлечение всякими эзотерическими исканиями. Кружки самых разнообразных мистиков от Антропософов Рудольфа Штейнера,. через оттенки масонства розенкрейцеров и мартинистов, через поиски Святого Духа в экстатическом сектантстве, через магическую практику теургизма и т. д. и до столоверчения, охватило очень широкие слои и создавало напряженную атмосферу ожидания каких-то великих откровений".

III

"Как в конце XVIII-го и в начале ХIХ-го века, - пишет Н. Бердяев в "Русской идее", - у нас искали в эти годы настоящего розенкрейцерства, искали то у Р. Штейнера, то в разных тайных обществах" (стр. 35).

"В это время, - пишет Бердяев в "Самопознании", - вокруг меня процветали всякого рода оккультические течения. Наиболее интересно было течение антропософическое. Оно увлекало более культурных людей". Вяч. Иванов был связан с оккультизмом и одно время на него имела влияние А. Р. Минцлова, эмиссар Р. Штейнера в России. Андрей Белый сделался антропософом. Молодые люди, группировавшиеся вокруг "Мусагета", все были захвачены антропософией или другими формами оккультизма. Искали тайных обществ, посвященных. Подозревали друг друга в причастности к оккультным организациям. В разговорах были оккультные намеки. Старались обнаружить оккультные знания, которых в действительности не было" (стр. 204).

"В десятые годы XX века, - писал он же в "Самопознании", - в России многие культурные, но творчески бессильные, молодые люди, более всего мечтали о том, чтобы быть приобщенными к тайне розенкрейцерства" (стр. 209).

Самые выдающиеся деятели "Серебряного века" русской культуры А. Блок, А. Белый, Вяч. Иванов, Мережковский, Гиппиус, Ф. Сологуб, В. Брюсов, М. Волошин, Скрябин и многие другие были вовлечены в грязный поток разного рода оккультных учений, уходивших своими истоками к "новаторской деятельности" Розенкрейцеров.

"Встреча с главой антропософов д-ром Штейнером, - пишет Е. Замятин в очерке "Андрей Белый", - оказалась для Белого решающей. Вскоре мы видим Белого в храме антропософов "Гетепаум" в Базеле, выдалбливающим "с молотком узоры капителя" (НРС).

Первое капище антропософов, предшественник "Гетенаума" было выстроено на деньги ...московских купцов Бурышкиных. В воспоминаниях "Москва купеческая" П. А. Бурышкин пишет, что его сестра, Надежда Николаевна, очень хороший хирург, была больше известна "с несколько иной точки зрения. Еще гимназисткой, она бывала в теософском кружке Христофоровой, которая была близка и Е. П. Блаватской, даже, кажется, состояла с ней в родстве. Потом, вместе с рядом других лиц, в частности с Андреем Белым, она перешла к Рудольфу Штейнеру и стала антропософкой. Она вышла замуж за своего университетского товарища Бориса Павловича Григорьева, который тоже был штейнерианцем. Они постоянно ездили к Штейнеру, в особенности, когда он читал свои циклы лекций. Григорьев был назначен главным "гарантом" русской антропософической группы. В квартире моей сестры происходили их собрания, где читались лекции и бывали собеседования. Все это в некоторой степени описано Андреем Белым.

Первая версия "Гетенаума", еще в Мюнхене, была выстроена за счет моей сестры, точнее говоря, за счет нашей фирмы" (стр. 226-7).
 Посещал лекции Штейнера и Волошин, посещавший также и лекции руководительницы теософического общества Анны Безант. "Помню, - пишет в своих воспоминаниях С. Маковский, - в 1915 году, пробравшись из Базеля в Петербург, Волошин повествовал с умилением, как он участвовал в постройке нового Штейнеровского капища..," Увлечение различными формами оккультизма давало именно тот результат, которого и ожидали руководители Ордена Розенкрейцеров.

"Свободы духа, - вспоминая годы увлечения тайноведением, пишет Н. Бердяев в "Самопознании", - я не видел у людей, увлеченных оккультизмом. Они не владели оккультными силами, оккультная сила владела ими. Антропософия разлагала целость человеческой личности, потрошила душу не менее психоанализа. Она усилила разложения личности у Андрея Белого, не помогла ему собрать и концентрировать личность. Некоторые антропософы производили на меня впечатление людей одержимых, находящихся в маниакальном состоянии. Когда они произносили слово "доктор (т. е. Штейнер) сказал", то менялось выражение глаз, лицо делалось иным и продолжать разговор было нельзя".

IV

Европейское масонство проводило в России свою обычную тактику и стратегию. Чтобы вовлечь в орбиту своего влияния самые разнообразные элементы общества, облава на смятенные души производилась со всех сторон и во всех направлениях. Помимо политического "карбонарского" масонства преследовавшего цели свержения существующего режима - были созданы ложи и "хорошего" "религиозного" и мистического масонства. Знаток оккультизма Ю. Терапиано в статье "Филипп и Папюс при русском дворе" пишет: "В начале века, в связи с повышением интереса ч духовным вопросам в тогдашнем русском образованном обществе, мартинизм привлек к себе МНОЖЕСТВО НОВЫХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ. (подчеркнуто нами).

 "Реставрированный Папюсом и его друзьями во Франции (называвшийся в тогдашней России "Папюсовский" или "Новый") французский мартинизм при посредстве некоторых высокопоставленных особ снова занесенный в Петербург и Москву, слился в конце концов в 1911 году, с русским традиционным "новиковским" мартинизмом и во главе его стал, имевший новиковскую преемственность П. М. К-в".

"Орден мартинистов был создан Папюсом с целью объединения всех интересующихся оккультизмом и герметическими знаниями, признающих эзотерический и символический метод понимания внешнего мира и желающих соприкосновения с "древней посвятительской традицией". "Эта задача не замыкалась никакими национальными рамками и естественно, что Папюс обратил свое внимание и на Россию".

"Мартинистский орден, - пишет В. Бурцев в книге "Протоколы Сионских мудрецов - доказанный подлог", - является оккультистской организацией, которая, якобы, находилась во враждебных отношениях с французским Великим Востоком, с тех пор, как последний вычеркнул из своих официальных актов имя Великого Строителя Вселенной. Мартинисты провозглашают свою верность христианско-мистическим началам. Клерикалы, впрочем, не признают отделения от "Великого Востока" и обвиняют их в том, что именно ими образуются ложи, где совершается сатанопоклонение и прочая чертовщина".

Клерикалы, да и сам Бурцев, правы когда не верят, что Мартинистский орден, хотя и реформированный, действительно только "якобы порвал" с Великим Востоком и на словах осуждал его за атеизм и революционные замыслы. Это было не что иное как тактический трюк, тактическая приманка на которую ловились мистически настроенные лица, враждебные к атеизму и революционным идеалам политического масонства. В 1901-2 гг. Папюс читал в Петербурге лекции по "оккультным вопросам".

 В своих воспоминаниях "Крушение Империи" французский посол в России Палеолог пишет: "В 1901 году приехал в Петербург реформатор современного герметизма, маг Папюс, настоящее имя которого Жерар Энкосс, где был окружен поклонниками". Папюс читал "лекции", устанавливал выгодные для мартинистского масонства связи среди членов Ордена Р. И., аристократии и в придворной среде, создавал мартинистские ложи... Работать Папюсу было легко. Разложившееся религиозно, национально и нравственно так называемые "высшие круги" тяготели к "тайным наукам": антропософия, теософия и оккультизм были в почете. Книгоиздательства "Спираль" издало книгу Папюса "Человек и вселенная" (Общий обзор оккультных знаний). Несколько позже, в типографии Петербургской Одиночной Тюрьмы (!?) была издана другая книга "мага" - "Генезис и развитие масонских символов". Во время пребывания в России Папюсом было создано несколько лож мартинистского "мистического" масонства.

"В первый же приезд, пишет Палеолог, - Папюс основал в Петербурге ложу Ордена мартинистов. В ложу вступили многие из высокопоставленных лиц". Речь идет видимо о создании в Петербурге ложи "Апполон". Затем Папюсом была создана ложа "Крест и Звезда" в Царском Селе, в которую были вовлечены лица из ближайшего придворного окружения Царской Семьи". П. Бурышкин сообщает в опубликованной им в "Новом журнале" статье "Филипп - предшественник Распутина": "В царском окружении была и мартинистская ложа под "отличительным титулом". Существование мартинистской ложи в Царском Селе подтверждают и Палеолог и масон Телепнев.

Сообщая о создании ложи "Крест и Звезда", брат Телепнев пишет: "Другие мартинистские ложи были учреждены Папюсом в Петербурге "Апполон" (1910 г.), Св. Иоанна в Москве (1911 г.) и Св. Андрея в Киеве (1912 г.).

V

"Очень интересная ложа, - пишет Телепнев, - существовала среди Русской Морской Лиги. Она называла себя "Филалетами" и вела серьезную философскую и нравственную работу совершенно противоположную Великому Востоку Франции и направленную к поддержанию монархического режима и Императора" (статья в англ. журнале "Кватуор Коронати", 1922, XXXV).

"Вероятно это движение, - пишет Б. Телепнев в брошюре. "Заметки о масонстве", - было связано с Парижским отделом Швейцарского Ордена Рыцарей-Филалетов, которое учредило в Петербурге две ложи: "Северная Пирамида" и "Северная Звезда". Этот орден преследовал задачи изучения символизма и мистицизма". Верить брату Телепневу, что будто бы рыцари-филалеты вели работу "направленную к поддержанию монархического режима и Императора" не приходится. 7-го декабря 1910 года в "Обществе народных университетов "состоялась лекция Генерального секретаря Международного комитета Защиты Прав Человека существующего при Ордене Филалетов в Париже - г-жи В. В. Авчинниковой-Архангельской.

 В лекции "Мировое масонство и карма ордена Рыцарей Филалетов современной Франции" Авчинникова утверждала нечто совсем противоположное, чем бр. Телепнев. Она говорила, "что масонство представляет собой социальную силу, которая всегда стремилась к освобождению человечества от уз, что оно подготовило великую Французскую революцию, что Мирабо, Депремениль, Дантон и другие деятели революции были членами масонских лож, которые все объединились в одну великую масонскую державу, именуемую "Великим Востоком"

... Масонство, по мнению лекторши, представляет собою верх совершенства и готовится дать миру будущего царя и творца вселенной (?!?). В особенности прекрасен, по своим освободительным стремлениям, Орден Рыцарей-Филалетов, при котором основан "Комитет Защиты Прав Человека", в состав которого входят представители всех наций и секретарем которого является г-жа Авчинникова-Архангельская. Орден Рыцарей-Филалетов стоит за открытые выступления, принимая на себя все вытекающие из них последствия..."

VI

В создании и развитии теософии главную роль сыграла русская - Е. П. Блаватская, написавшая ряд сочинений развивающих основы положения теософии и с 1875 года до 1881 года стоявшая во главе мирового общества теософов. Антихристианская направленность теософии ярко выражена в статье опубликованной в Pall-Mael Gasette, 26- IV-1884: "Наша цель не в том, чтобы восстановить индуизм, а в том, чтобы смести христианство с лица земли".

"В царствование Александра II, - писал я в томе VIII "Истории русского масонства", - масонство пускает в обиход новое орудие по разложению существующих религий - теософию. Теософия "уравнивает" все религии, то есть снижает все высшие религии до низших. Основной девиз теософов: "Нет религии выше Истины". Иисуса Христа теософы считают учеником "великих посвященных", научившегося "мудрости" у оккультистов Востока". (Стр. 231).

Поскольку же Истина, по мнению теософов, сосредоточена в Теософии, то теософия выше любой религии. "При ближайшем рассмотрении, - пишет В. Ф. Иванов, - все учение теософов, как и вообще масонства, сводится к отрицанию религии и атеизму. Вот что говорит Анни Безант, этот непререкаемый теософский авторитет: "Атеизм - один из самых славных титулов человечества, знак отличия мировых героев, мучеников, спасителей мира. Никакая философия, никакое богословие не несли миру ничего достойного в сравнении с благой вестью атеизма. Честь и слава этим передовым бойцам прогресса, этому почетному авангарду армии свободы. Честь и слава тому, кто для исправления земли забыл о небе, тем, кто в своем усердии о человеке, забыл о Боге" ("Пр. мир и масонство").

Блаватская и Анни Безант, все руководители теософских обществе - масоны высокого посвящения. "Приехав в Соединенные Штаты, - пишет автор статьи "Е. П. Блаватская - Радда Бай" Шарки (НРС № 17674), - я познакомился с книгой на английском языке: "Елена Петровна Блаватская - говорит", изданной в 1951 году в Индии. К этой книге оказалась приложенной фотокопия масонского диплома Блаватской, выданного ей в Лондоне, из которого явствует, что глава теософов была возведена в высшую степень английского масонства, а именно в звание "Суверенного Мастера" 33-ей степени".

Масонами высокого посвящения были Олькотт и преемница Блаватской Анни Безант". Затворник Епископ Феофан, учил, что теософия - общество бесовское, бесопоклонническое, лжебоговедение". Оптинский старец Амвросий говорил, что "теософия- бесовщина". Но ничего не могло убедить поклонников теософии, ряды которых росли с каждым годом за счет окончательно денацилизировавшихся представителей аристократии и интеллигенции. В России отделения Всемирного Теософического общества существовали полулегально с конца восьмидесятых годов.

Во главе русских теософов стояла "духовная дочь" Блаватской А. Каменская. С 1908 года Теософское общество стало существовать легально в Петербурге, Москве, Киеве и в четырех других крупнейших городах. Общество издавало журнал "Вестник Теософии" и всевозможную теософическую литературу.


В царствование Александра III ген. Оржеховский пытался подать, написанный неизвестным исследователем мирового масонства, доклад Александру III "Тайны масонства", но записка эта не дошла до Государя и была похоронена в архивах Министерства Внутренних дел, вплоть до революции, когда она была разыскана творцами Февральского предательства.

В брошюре "Заметки о масонстве", изданной кружком русских масонов в Англии после Февральского Предательства, проводится параллель между "хорошим" английским - "христианским" масонством и плохим - французским атеистическим масонством. Любопытно, что русские масоны подтверждают точку зрения не раз высказывавшуюся исследователями истории масонства, что атеистическое и революционное французское масонство с особенным рвением поддерживается еврейством. "...в братстве, - читаем мы на стр. 8, оказались, главным образом, элементы анти-религиозные, часто с революционными тенденциями.

Такой состав французских лож привел к тому, что много деятелей Французской революции состояла в ложах, что к началу XIX века еще более подчеркнуло политически радикальное направление значительной части французского масонства". А на стр. 10 встречаем следующее признание: "Обвинение в так называемом жидо-масонстве, может быть объяснено лишь знакомством с деятельностью масонства французского, возглавляемого Великим Востоком, где, по указанным выше причинам еврейство играло крупную роль".

London, 1922, XXXV, р. 261-292.

Haumant. "Cult. Francaise en Russia", 329.

"Биржевые Ведомости", сентябрь 1908 г. вечер, выпуск.

Вспомним как рекламировались прекрасные намерения и качества масонства евреями в различных энциклопедиях выходивших в России. (См. стр. 4-5).

Copin-Albancelli. "Conjuration...", p. 176.

Все главари Теософического общества - всегда масоны. высокого посвящения, что больше не скрывается.

Сувенирные спичечные наборы "История страны"							К сувенирным спичечным наборам

На главную	К оглавлению	Предыдущая глава	Следующая глава